Британские СС

И коробка с грохотом упала на землю.

Дуглас обернулся. Капитан застыл на пороге с винтовкой наперевес. То ли собирался выстрелить в Споуда, то ли в Дугласа – в порядке защиты священной территории немецкого концлагеря. Дуглас улыбнулся ему и защелкнул второй наручник на собственном запястье.

– Споуд, вы арестованы.

– За что?

– За убийство. Я из Скотленд-Ярда. Предупреждаю: все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

– Ах, за убийство… – печально вздохнул Споуд.

Дуглас поддел картонную коробку носком ботинка, и она перевернулась. Внутри лежал разобранный протез руки. Дуглас подобрал его, неловко наклонившись – двигаться с пристегнутым арестантом было довольно неудобно.

– Что вы там говорили насчет арестов на территории вермахта? – уточнил он у подошедшего капитана.

Капитан скривился.

– Ну и чего вы от меня ждете, инспектор? Аплодисментов?

Дуглас перехитрил его и все его правила. Теперь капитан мог помешать ему забрать арестованного в Лондон, только задержав его самого, а обыск означал бы нападение на сотрудника полиции при исполнении. Пойти на это капитан был не готов.

– Мне нужно помещение, в котором можно провести допрос.

– Да? А я уж было заволновался, как вы поведете машину, – съязвил капитан. – Ну что ж, вот вам компромисс. Я буду присутствовать на допросе. Если убедите меня, что у вас есть достаточные основания для ареста, я выделю вам шофера и вооруженное сопровождение до Лондона.

– Согласен, – ответил Дуглас.

Арестованный слушал их обсуждение безучастно, словно не понимая по-немецки, но когда Дуглас потянул его вперед, никакой растерянности не выказал. Похоже, он знал, куда его ведут. Домик, где осуществлялась раздача протезов, они прошли насквозь. Жестянка, которую Дуглас оставил на прилавке, так и стояла на прежнем месте, раскрытая и пустая, однако деталь-образец пропала. Очевидно, Споуда здесь ждали и все приготовили к назначенному времени. Иногда Дуглас от души поражался находчивости своих соотечественников.

Капитан остановился у одного из множества одинаковых, пропитанных креозотом деревянных бараков. Когда-то они использовались еще британской армией, и внутри с тех пор мало что изменилось. Тридцать железных кроватей, пятнадцать выщербленных тумбочек, два простых деревянных стола, четыре стула, печка и железный ящик для угля. Вот только британским солдатам до перемирия не пришло бы в голову начищать старый растрескавшийся линолеум и железную печку до зеркального блеска, а деревянные поверхности – до запаха столярной мастерской, и вряд ли они складывали свои одеяла с таким маниакальным педантизмом.

Над каждой кроватью в маленькой деревянной рамочке висела полоска бумаги с именем британского генерала. Капитан прошел в противоположный конец помещения, где находилась комнатка дежурного офицера. На двери из-под слоя краски до сих пор проглядывало имя какого-то забытого британского капрала. Над ним сияла медным блеском табличка с гравировкой готическим шрифтом: «Дитер Шек, унтерфельдфебель, тридцать четвертый стрелковый полк».

– Шек служил у меня в артиллерии, – пояснил капитан. – Он сейчас дома в увольнении.

Комнатка была крошечная, но занимающий ее немец приложил все усилия, чтобы навести в ней уют. На стене висело распятие явно немецкой работы – напряженная, угловатая фигура Христа застыла в агонии. Изголовье железной кровати украшала цветная открытка «Мадонна с младенцем» Джотто. На полке Дуглас увидел биографию Вагнера, томик Уильяма Вордсворта в переводе, Библию, несколько немецких детективных романов, книги по шахматам, убранную в чехол доску, несколько армейских бланков для писем и счет от портного в Оксфорде.

– Подойдет? – спросил капитан.