— Ну все, все, прочь пошел… Э! Чуча! Стопки оставь.
Самолично разлив напиток, Хомякин поднял серебряный стаканчик…
— Здрав буди, боярин-батюшка, — пряча слезы, вымолвила челядинка.
— Хэк! — опрокинув стопочку, Анкудей Иваныч хмыкнул и ущипнул Настену за левый сосок. Больно ущипнул, почти что до крови. Но вместе с тем — и ласково.
— А ты ниче такая. Уважительная. Только тощая больно. Что, не кормят?
— Да иногда, батюшко, и недоедать случается, — покусав губы, призналась дева.
— Скажу Тимоше — чтоб кормил, — боярин милостиво кивнул и, потянувшись к медовухе, скривился. — Эх, жаль, вина хлебного, водки, нету.
— Почему ж нет-то, милостивец? — тут же встрепенулась Настена. — Хочешь ежели, так я посейчас принесу.
— А и давай, неси, не медли! — обрадованный Анкудин вновь шлепнул девку по ягодицам. Правда, на этот раз не так уж и сильно — любя. В чем сам и признался:
— Ох, люба ты мне стала, люба!
Насилу улыбнувшись, челядинка быстро накинула на себя рубаху да сарафан, да так, простоволосая и босая, выскочила из горницы да побежала в подклеть:
— Тимофей где? Ключи от подклети надобны. Гостюшко водки восхотел!
Управитель нашелся тут же:
— Водки? Так у нас же зелье поганое! От того зелья глава потом, как в тумане.
Карие девичьи глаза полыхнули нешуточной злостью:
— Ты, Тимофей, не уразумел, что ли? Говорю ж — боярин водки просит.
— Тьфу ты! Просит, так дай, — управитель отцепил от пояса связку ключей. — Возьмешь, ключи — вернешь. Я на заднедворье, у амбаров, буду.
— Ага.
Со всех ног метнулась девчонка к подклети — злодея-боярина нужно было упоить как можно быстрей. Забыла и про боль Настена… да не так уж уже и болело, саднило только — первые-то два удара горячи вышли, ох…
Подклеть в главной избе хором была весьма обширной и предназначалась не для житья, а для разного рода хозяйственных нужд. Там и кладовая, там и ледник, там и — для строптивых холопей — поруб с надежной деревянной решеткой.
ebooksa