«В 1970-е психоаналитики феминистских взглядов изучали такие болезненные темы, как мужская уязвимость и зависимость, – рассказывает Салтер. – Подопечные признавались терапевтам, что не могут удовлетворить свои базовые потребности, что в межличностных отношениях они сталкиваются со слишком большой нагрузкой и что часто сталкиваются с предательством. Теперь тех, кто поддерживает таких мужчин и сочувствует им, считают «антифеминистами». На самом деле это не так; открытие мужской уязвимости – фундаментальная заслуга феминистского движения, сыгравшая выдающуюся роль в 1980-е в изучении насилия». Именно к этой работе нам сейчас необходимо вернуться.
Мужчины часто стремятся к доминированию и считают, что имеют на это полное право. Однако невозможно сводить все ситуации абьюза к этому, как делают феминистки.
Никто не спорит с тем, что традиционные стереотипы маскулинности (главный из них состоит в том, что мужчины имеют особые права и привилегии) во многом вдохновляют сильный пол на применение насилия к женщинам. Абьюзерам свойственно стремиться к подавлению и контролю. Но попутно возникает очень много вопросов, на которые надо найти ответ. По каким причинам мужу так уж необходимо доминировать над женой? Что происходит в его сознании, что заставляет его портить жизнь жене и детям, попутно разрушая и
Позже мы еще поговорим о патриархате и о том, как он мобилизует ресурсы для порождения жестокого сознания у насильника. Так как в данном случае мы пытаемся разобраться, как работает
Еще раз подчеркну, что только интеграция двух позиций – феминистской и психологической – позволит нам по-настоящему понять феномен насилия в семье и найти эффективные способы борьбы с ним.
Есть один популярный афоризм, принадлежащий романистке Маргарет Этвуд, который заставил меня по-новому взглянуть на мужскую агрессию: «Мужчины боятся, что женщины посмеются над ними, а женщины боятся, что мужчины убьют их». Этвуд говорила, что это заключение сделано на основе неформального опроса, который она провела среди своих друзей и учеников. «Я спросила девушек-студенток, пришедших на мой семинар о поэзии: “Почему женщинам кажется, что от противоположного пола исходит угроза?” – “Они боятся, что их убьют”, – таков был ответ. “Какую угрозу чувствуют мужчины со стороны женщин?” – спросила я своего приятеля. “Они боятся, что над ними посмеются, – ответил он. – И тем самым потрясут основы их мировоззрения”». Мы, конечно, могли бы счесть такую постановку вопроса издевательской и саркастически улыбнуться тому, насколько хрупко мужское эго. Мол, они патетически страдают из-за таких мелочей, в то время как прекрасный пол сталкивается с угрозой жизни. Но, с другой стороны, понимая всю ранимость мужской натуры, может, стоит серьезнее отнестись к их опасениям? Почему все-таки они так боятся стать объектами насмешек?
Эта мысль заставила меня обратиться к теме стыда и задуматься о том, что такое ярость, порождаемая унижением.
Глава 4. Стыд
Профессор Нейл Вебсдейл фактически работает как детектив, расследующий домашнее насилие. Он возглавляет исследовательскую организацию National Domestic Violence Fatality Review Initiative со штаб-квартирой в городе Флагстафф, штат Аризона. В основном Вебсдейл пытается проследить, что происходило в семье за несколько дней или даже месяцев перед случившимся в ней убийством. Для этого ему необходимо встать на позицию жертвы: он собирает оставленные ею улики, свидетельства друзей и родных. Но не менее ценно бывает посмотреть на вещи глазами убийцы. Профессор изучает биографию преступника, иногда беседует с ним в местах предварительного заключения. Однако надо понимать, что он не ведет полицейского расследования. Просто обзор смертельных случаев позволяет лучше понять насилие, совершаемое по отношению к близкому человеку, и создать механизмы его предотвращения. Вебсдейл откровенно признается, что собираемые им данные неточны. «Женщины и их родственники никому не готовы открывать свои секреты, равно как и убийца. В ходе моей работы рядом все время витает призрак необъяснимого и непонятного». Много десятилетий Нейл изучает личность тех, кто совершил акт насилия, и говорит, что ни одна из стандартных психологических моделей полностью не раскрывает того, с чем ему приходится сталкиваться. Он опросил сотни убийц, но ни один из них не был движим исключительно желанием утвердить свою власть над жертвой; у преступников не прослеживалось схожих расстройств личности или одной и той же психической болезни.
И все-таки Вебсдейл заметил один повторяющийся фактор, с которым снова и снова сталкивался за многие годы практики, – стыд. «Многие насильники поразили меня тем, что признавали: всю жизнь их стыдили, – говорит профессор. – Глубокое чувство стыда особенно мешало им почувствовать себя по-настоящему мужественными».
В ходе работы над книгой «Сердце семьеубийцы» (
Это затаенное в душе переживание причиняет мужчине слишком много боли, если пытаться его осознать и вывести наружу, не говоря уже о том, чтобы попробовать искоренить. Если кто-то разбередит стыд (каким образом – мы скоро увидим), он причиняет невыносимые страдания. Единственным способом погасить его обжигающий огонь часто становится выплеск агрессии. Наброситься, мучить, взять под контроль близких, начать манипулировать ими. Эту разрушительную энергию принято называть «яростью униженного».
Концепция, связывающая стыд и ярость, появилась в 1971 году. [3] Ее создательница – американский психоаналитик Хелен Блок Льюис. Она стала одной из первых женщин, психологов-практиков в те годы, когда этой профессией занимались почти одни мужчины. Льюис проводила клинические исследования чувства вины и стыда. Ей принадлежит гипотеза о том, что для некоторых мужчин гнев, вызванный унижением, становится защитной реакцией против бессилия и чувства собственной неполноценности. Обрушиваясь на других и обвиняя их, такие агрессоры восстанавливают свою власть над ситуацией и прогоняют невыносимое ощущение стыда.
Представьте себе, к примеру, школьного хулигана, который приступает во дворе к первоклашке и грозно требует, чтобы тот повторил, что только что пробормотал себе под нос. Это «детская версия» того, что делает мужчина, бьющий жену за то, что она осмелилась ему в чем-то возразить. Хелен Льюис, убежденная феминистка, родившаяся и выросшая в Нью-Йорке, назвала стыд «спящей эмоцией», незримо питающей депрессии, обсессии, нарциссизм и паранойю. Стыд был всегда тайным, табуированным, пациенты не желали о нем говорить даже в кабинете психотерапевта. Изучив материалы, документирующие сотни часов консультаций, Льюис обнаружила, что психоаналитики очень редко говорят со своими клиентами о стыде – в общем, почти никогда не обсуждают этот вопрос. [4] Если терапевту доводилось столкнуться с клиентом, за поступками которого стоит стыд, доктор обычно диагностировал у того пограничное или нарциссистское расстройство личности. По мнению Льюис, такие диагнозы были ошибочны. Эта проблема существует и поныне[71]. [5] Как указывает психолог Джеймс Гиллиган, мы так стыдимся самого стыда, что не в состоянии заставить себя говорить о нем.
Чувство вины порождается осознанием: «Я поступил плохо». Но поступки – это поправимо. А стыд возникает от установки: «Я плохой». Ее изжить намного труднее.
Давайте проясним некоторые основные особенности стыда. Во-первых, мужчинам, имеющим антисоциальные расстройства личности, такие, как психопатия или социопатия (эту группу мы ранее условно называли «кобрами»), не свойственно действовать под влиянием ярости унижения. Вебсдейл из практики рассмотрения дел о насилии и опросов преступников заключил, что люди, имеющие подобные расстройства, «менее уязвимы и зависимы, в меньшей степени тревожатся о том, чтобы их не покинули и не отвергли. В них больше нарциссизма, мании величия, склонности к эмоциональной изоляции». Более того, профессор рассказывает, что встречал убийц, которые хладнокровно описывали акт насилия и называли его «трансцендентным» и «духовным» опытом. По мнению Вебсдейла, нам предстоит еще изучить, играет ли стыд хоть какую-то роль в этих правонарушениях. Психопаты
Также важно отметить, что стыд не равен чувству вины. Вину мы ощущаем, если совершили дурной поступок или обидели кого-то. За это можно извиниться и, получив прощение, избавиться от тяжкого чувства. Но разрешить вас от стыда не сможет никто другой, вы должны сделать это сами. И все потому, что стыд – это не переживание о плохом поведении, а невысказанное (иногда погребенное глубоко в душе) ощущение. Дело не в том, что «я поступил плохо», а в том, что «я плохой» – никем не любимый и недостойный любви. [8] «Чего требует от нас стыд? – задается вопросом Хелен Льюис. – Стать хорошими, привлекательными, не быть отталкивающими, глупыми, не совершать ошибок. Но для этого надо просто перестать существовать. Перестать быть, как минимум в тот момент, когда стыд накатывает. Отсюда оборот “я чуть не умер от стыда”, “чуть не провалился сквозь землю”. Это действительно очень болезненно». [9] Избавиться от стыда непросто. Он оставляет ожоги, которые заживают с большим трудом.
Вина и стыд оказывают диаметрально противоположное воздействие на склонных к насилию людей. Исследования психологии закоренелых преступников, проводившиеся в Германии и США, показали, что «чувство вины скорее заставит их не нарушать закон в будущем, в то время как стыд… порождает желание бунтовать против безжалостной эмоциональной боли и общественного осуждения, и этот бунт может привести к новым асоциальным поступкам». [10]