Скажи мне, где я

– Что? – спрашиваю я. – Чего еще я не знаю?

– Дело не в том, что ты не права, – говорит Лейла. – Вполне вероятно, она именно поэтому и убила его. Однако убийство члена высокого ранга из другой Семьи – самое серьезное преступление.

– Как раз в духе тети Джо. – Я вспоминаю все ее гневные тирады о Семье моего отца и склонность к драматическим жестам. К моему удивлению, на лице Маттео появляется намек на улыбку.

– И все же, – говорит Лейла, – такого никогда не было.

Косо смотрю на нее.

– Хочешь сказать, что за тысячи лет существования Альянса Стратегов одна Семья ни разу не убивала члена высокого ранга из другой Семьи? Это вообще возможно?

– Подобных убийств не было со дня основания Совета Семей, – серьезно, с нажимом говорит Лейла, давая мне почувствовать, что я не уделила ситуации должного внимания. – Это золотое правило внутренней политики Альянса: мы не используем силу против другой Семьи. Можешь себе представить, какой хаос начался бы, если бы мы это делали, и к каким бы это привело жертвам? Гражданская война между Стратегами с легкостью могла бы нанести всей Европе, а то и миру, непоправимый вред.

Слушаю ее, нахмурившись.

– Тогда что означает убийство регента тетей Джо?

– В этом обвинили твоего отца, по крайней мере в узком кругу, – говорит Лейла. – Хотя полагаю, что даже те немногие Стратеги, которые владеют этой информацией, не верят в это. Это то же самое, что выдвинуть обвинение против призрака. Поэтому прежде всего стоит задуматься о том, что Джаг уже извратил смерть регента, чтобы использовать ее в своих целях. Следующее, что необходимо обдумать, – это мотивация. Ты сказала, что твоя тетя хотела отомстить за гибель сестры, и хотя эта причина кажется мне весьма убедительной, вряд ли одной ее было достаточно.

– Правда? Тетя Джо была… ну, она заставляла всех с собой считаться, и я бы не сказала, что она играла по правилам.

Маттео фыркает, но я не могу понять, от смеха или презрения.

– По-моему, ты не понимаешь, – говорит Лейла. – Вместе мы можем предотвратить убийства мировых лидеров, разрушить террористические заговоры еще до того, как правительство о них узнает, положить конец войнам. Если же мы направим всю нашу энергию на то, чтобы бороться друг с другом, обо всех этих благих начинаниях придется забыть.

Делаю глоток чая, но он мало меня успокаивает.

– Ты права. Как бы моя тетя ни ненавидела Джага, у нее было доброе сердце. Не представляю, чтобы она рискнула пойти на это без очень важной причины.

– Вот именно, – говорит Лейла, откидываясь на спинку стула, но сохраняя идеальную осанку. – В этом весь вопрос: что произошло на самом деле?

– Понятно. – Теперь я и сама ни в чем не уверена. Перевожу взгляд на Маттео. – Поэтому твоя Семья в Лондоне? Из-за тети Джо?

Маттео колеблется.

– Моя Семья здесь, потому что явно происходит нечто важное, а назначение нового регента имеет далеко идущие политические последствия. Остальное тебя не касается.

– Слушай, я все понимаю. Ты меня, мягко говоря, недолюбливаешь. Наверное, на твоем месте я бы так же к себе относилась, но если все действительно настолько серьезно, я должна знать как можно больше. Все и так слишком сложно.