Когда выходит отшельник

– Их жертвы известны? – спросил Мордан, который не мог решить, когда был прав: когда с самого начала не соглашался с комиссаром или когда не позволил Данглару донести на него.

– Только эта.

– Тогда почему вы говорите, что пострадали и другие?

– Потому что уже в подростковом возрасте жуки-вонючки из “Милосердия” преследовали и пытались изнасиловать девочек из сиротского приюта. Разрисовывали пенисами стены в их спальне. Вытаскивали свои члены и эякулировали на девочек через решетчатую ограду во дворе. Сбегали из приюта и ездили на велосипедах в Ним. Чтобы там уж точно найти и поиметь девочек. Банда пауков-отшельников превратилась в банду насильников.

– Вы это утверждаете на основании всего одного случая, – продолжал настаивать Мордан. – Что касается фотографии в магазине, то на ней сорокалетние мужчины, и изображение нечеткое.

Адамберг сделал знак Вейренку, и тот вывел на экран снимки восемнадцатилетних Клавероля и Ламбертена анфас и в профиль.

– Честно говоря, связь не прослеживается, – заявил Ноэль.

– Это они, можно не сомневаться, – спокойно и уверенно произнес Адамберг.

В комнате снова воцарилось молчание. Снова все упиралось в ничем не подкрепленные утверждения комиссара.

– Фруасси это докажет, – продолжал он. – Нельзя делать выводы, основываясь на том, что челюсти отяжелели, шеи расплылись, вокруг глаз появились морщины. Всегда сохраняется линия верхней части лица, от лба до основания носа. И еще один элемент, почти не подверженный изменениям, почти резиновый, – ушная раковина. Когда Фруасси улучшит качество газетной фотографии, она сможет сравнить изображения этих типов с фотографиями восемнадцатилетних юношей. Это они.

Меркаде подчеркнуто кивнул. Лейтенант перешел в другой лагерь. Теперь их было шестеро.

– Я над этим работаю, – отозвалась Фруасси, не отрывая глаз от компьютера.

– Можно было бы заключить, – согласился Мордан, – что жертвы укусов хотят отомстить, используя тех же самых пауков. Но с практической и научной точек зрения это невозможно.

– Да, – сказал Адамберг.

– Это подводный камень, – произнес Вуазне.

– Нельзя также исключать, что отомстить решила женщина, пострадавшая от насилия, – добавил Вейренк.

– Это еще хуже, – прокомментировал Мордан. – Зачем какой-то женщине прибегать к такому неочевидному средству, как паучий яд, когда существует миллион способов убить мужчину?

– Продолжайте, Вуазне, – приказал Адамберг.

И Вуазне обстоятельно, как вечером в “Гарбюре”, поведал об отношении древнего человека к ядовитым тварям, о поверье, будто их непобедимая сила переходит к тому, кто их убьет, о том, что существует глубинная связь между могуществом яда и силой, приписываемой другой жидкости – сперме. Адамбергу вдруг пришло в голову, что как только Вуазне заговаривал о животных, у него менялись фигура и манера речи. Данглар, сам того не желая, стал слушать очень внимательно. И это при том, что он всегда считал страсть лейтенанта к рыбам чем-то вроде неотвязной привычки ходить на рыбалку по воскресеньям. И напрасно.

– И еще кое-что напоследок, – заговорил Адамберг, когда Вуазне наконец закончил выступление. – В ходе сбора информации о трех умерших мужчинах, проведенного Фруасси, выяснилось, что развитие локсосцелизма – это болезнь, вызванная укусом паука-отшельника, – протекало стремительно. Врачи отмечают: “Прежде не описано”.