Когда выходит отшельник

– Так вот, отшельницами, – повторил Рафаэль. – Некоторые из них прожили в своих темных норах по пятьдесят лет. Волосы у них отрастали, как шерсть диких зверей, и в них копошились насекомые, ногти напоминали когти и были такими длинными, что закручивались штопором, кожа покрывалась толстым слоем грязи, тело воняло невыносимо, подстилкой им служили гниющие продукты и экскременты. Вот ее-то ты и видел – последнюю отшельницу наших времен – там, на лугу Альбре.

– Никогда я ее не видел! Мать не позволила бы мне смотреть на такое!

– Ты прав. Не дойдя десятка метров до голубятни, она велела нам остановиться и подождать ее. Но ведь это было так таинственно, правда? Ты тихонько прокрался следом за ней и, когда она повернула назад, у нее за спиной в несколько прыжков, как заяц, доскакал до стены, вскарабкался на камень и заглянул в окошко. Все это продолжалось минуту, от силы две. Потом ты завопил. Завопил от ужаса, завопил словно безумный. И потерял сознание.

Адамберг пристально смотрел на брата, сжав кулаки.

– Пока мать пыталась привести тебя в чувство, хлопая по щекам и брызгая святой водой из Лурда, я побежал к дороге звать на помощь отца. Он отнес тебя на руках в машину. Ты пришел в себя только там, на заднем сиденье. Твоя голова лежала у меня на коленях, и хотя ты всего на секунду сунул нос в это окошко, от твоего лица разило дерьмом и смертью. Мама стала трясти тебя и сказала: “Забудь, сынок, забудь, ради всего святого!” И ты потом ни разу об этом не заговаривал. Вот откуда этот страх, этот мрак, вот почему от этого слова у тебя затылок наливается свинцом. Из-за той женщины с луга Альбре.

У Адамберга побелели губы, он поднялся, с трудом распрямив напряженное тело, провел негнущимися пальцами по лицу, и ему показалось, что он ощущает омерзительный запах смерти и гниения. Он видел брата, видел свечи на столе, стакан, но видел еще и грязные когти, косматую шевелюру, темно-серую, как жук-медляк, которая шевелилась сама собой от возни копошившихся в ней вшей, он видел медленно открывающийся рот, огромный, с гнилыми зубами, видел, как когти приближаются к его лицу, и услышал короткое, повергшее его в ужас рычание. Отшельница. Рафаэль подскочил, обогнул стол и в последний момент успел подхватить потерявшего сознание брата. Он дотащил его до кровати, снял с него ботинки и укрыл.

– Я так и знал, что сделаю тебе больно, – тихо проговорил он.

Глава 28

Обычно Адамберг мало спал и поднимался на рассвете. Рафаэль разбудил его в полдень. Он открыл глаза и сел на кровати. Он знал, что час уже поздний и нет смысла спрашивать, сколько времени.

– Я пойду помоюсь у тебя в ванной, – сказал он брату. – Я не мылся и не переодевался уже больше суток.

– У меня есть только душ.

– Пойду приму твой душ. Мне кто-нибудь звонил?

– Было два звонка.

Адамберг схватил мобильник и выслушал отчеты Вуазне и Ретанкур. Вуазне был краток и точен: Эсканд прибыл в Палавас за два дня до нападения на Вессака. Старика Жанно хорошо знают в нескольких маленьких ресторанах на этом курорте, лейтенант нашел его у подруги – он собирался уезжать.

– Что мне делать теперь, комиссар?

– Возвращайтесь в комиссариат, лейтенант. У вас, по крайней мере, нашлось время искупаться в море?

– Пять минут.

– Ну хоть так, Вуазне.

Потом он перезвонил Ретанкур.

– Мы побывали в тридцати восьми гостиницах, комиссар.