– Все семнадцать тысяч, что есть во Франции, проверять не нужно. Возвращайтесь, Ретанкур.
– Получается, он спал в своей машине. Вы так думаете?
– Он ночевал в Палавасе.
– Но если он был…
– Я знаю, – отрезал Адамберг. – Я знаю.
– Вы все еще в Рошфоре?
– На острове Ре, у брата. Скажите Мордану, что я буду в комиссариате завтра утром. Мордану, но не Данглару.
Адамберг вышел на террасу к Рафаэлю, обед был уже готов. Паста, ветчина. Кулинарные запросы Рафаэля были такими же скромными, как и у его брата.
– Ничего не вышло, – сказал он. – На Вессака напал не Жан Эсканд. Его нашли, он был на побережье, в сотнях километров от места преступления.
– Они могли отправить сына кого-то из них.
– Нет, Рафаэль, месть такого рода не совершается по доверенности. Либо сами, либо никак. Покусанные пауками мальчики не убивали своих мучителей. И тем не менее это яд паука-отшельника. И тем не менее все ниточки тянутся в сиротский приют “Милосердие”. Я в этом уверен, или все бессмысленно. Нет другого пути, а этот путь ведет в никуда. Я сел в лужу, как сказал Данглар.
Рафаэль передал Адамбергу хлеб, и братья ловко, привычными движениями деревенских мальчишек, подобрали соус с тарелок.
– Но теперь все совсем по-другому, – проговорил Рафаэль, бросив крошки куликам, сновавшим по песку.
– А у меня в комиссариате живет пара дроздов. Я их кормлю сливочным кексом. Самец хиловат.
– Дрозды – это тоже хорошо. Самка высиживает птенцов?
– Да, высиживает. Так что же теперь по-другому?
– Ты по-прежнему слепой?
– Нет. Я хорошо вижу отшельницу с луга Альбре. И знаю, почему тогда кричал.
– Она к тебе приблизилась.
– Откуда ты знаешь?