И стоило этому имени прозвучать, как до Ярви дошло, насколько эти двое мужчин похожи, и мороз пробрал его до кончиков пальцев.
Его дядя Атиль, чье несравненное умение до сих пор с восторгом поминали воины на боевых упражнениях. Чье тело утопленника так и не выбросили соленые воды. Чей курган так и высился пустым над бичуемыми ветром дюнами.
Дядя Атиль стоял за него все эти месяцы.
Дядя Атиль встал сейчас перед ним.
— Это расплата, — сказал Ничто. Сказал Атиль. И сделал шаг вперед с мечом в руке.
— В Зале Богов нельзя проливать кровь! — заголосила мать Гундринг.
Атиль лишь улыбнулся.
— О моя служительница, ничто не любо богам так, как кровь. Где же еще проливать ее, как не здесь?
— Убейте его! — заверещал Одем, всякое спокойствие в его голосе исчезло — вот только никто не бросился выполнять приказ. Никто не проронил даже слова. — Я — ваш король!
Но власть — вещица хрупкая. Медленно, осторожно, словно по воле единого разума, воины одновременно попятились и встали полукругом.
— На Черном престоле сидят в одиночку, — промолвил Атиль, зыркнув на пустое кресло на помосте.
У Одема задергались скулы, когда он обвел взглядом мрачные лица обступивших его: своей стражи и головорезов-наемников, матери Гундринг и Ярви, и, наконец, Атиля, столь схожее с его лицом, но пережившее двадцать лет нескончаемых ужасов. Он презрительно фыркнул и сплюнул под ноги брату на священные плиты.
— Значит, так тому и быть. — И Одем, в сердцах оттолкнув оруженосца, выхватил у него свой щит — золоченый, с искристыми драгоценными камнями по краю.
Ральф подал свой щит, но Ничто покачал головой.
— В свой черед пригодится и дерево, но теперь слово за сталью. — И взмахнул клинком — тем самым, обыкновенным, который пронес через просторы и глушь. Отточенная сталь просияла морозным блеском.
— Тебя долго не было, брат. — Одем поднял свой меч, выкованный для отца Ярви, с золотой рукоятью и навершием слоновой кости. По зеркально-гладкому клинку сбегали приносящие удачу руны. — Давай-ка обнимемся.
Он метнулся вперед с таким скорпионьим проворством, что Ярви успел только охнуть и отшатнуться назад, уклоняясь от стремительных движений дяди. Одем хлестнул мечом в выпаде, затем снова, вверх, вниз, с придыханием нанося удары, способные разрубить человека надвое. Но каким бы быстрым и смертоносным он ни был, брат был быстрее. Как дымок в бешеный шквал, Атиль порхал, крутился, изворачивался — и светлая сталь кромсала воздух, не наградив его ни одним поцелуем.
— А помнишь, как мы в последний раз попрощались? — спросил Атиль, оттанцовывая в сторону. — В бурю, на носу отцовского корабля? Как я насмехался над штормом, с верными братьями за спиной?
— Тебя никогда не заботило ничего, кроме своего смеха! — Одем снова напал, рубя слева и справа. Его охрана, стоя настороже, вовремя отступила. Но Атиль откатился невредим, даже не подняв меча.
— За это вы с Атриком и бросили меня в соленые волны? Или ему захотелось отнять мое первородство? Чтоб тебе потом отнять уже у него?
ebooksa