Франческа

Аста вздохнула, и Чарли поняла, что вопрос касался отнюдь не булочек.

— Вот, — сказала Аннели, протягивая Чарли термос, в который она налила кофе. — Он все еще горячий. Чашки у него есть свои. Позаботься о том, чтобы он их помыл, даже если он скажет, что не может.

Чарли взяла термос, поблагодарила и двинулась обратно к комнате доктора Нулана. Шла она медленно, рассматривая фотографии на стенах. Снова остановилась перед снимком мотеля. Подошла поближе и прочла подпись. «Подготовка к празднику урожая, 1986». Мужчина (отец Эрика?) прилаживал над входной дверью транспарант, а на заднем плане виднелись мужчины и женщины, несущие штативы и усилители.

— Вам пришлось заваривать новый кофе? — спросил доктор Нулан, когда она вернулась.

— Нет, — ответила Чарли. — Я просто задержалась, потому что рассматривала фотографии на стенах. Интересно посмотреть, как все здесь выглядело раньше.

— Ты думаешь? Я сам не из этих мест, так что мне все это мало что говорит. У меня была здесь дача, а потом я переехал туда насовсем и… так и остался тут. На самом деле мне следовало бы подать заявку о переводе в более приятный пансионат для пожилых в Стокгольме, но у меня уже не осталось на это сил.

Он вздохнул.

— Давайте сядем в комнате для гостей, — продолжал он. — От расцветки в этой кухне у меня портится настроение.

Пока они пили кофе, доктор Нулан с хвастовством в голосе рассказывал о себе, о годах работы в Стокгольме, о преподавании и научных исследованиях. Он мог бы продолжать в таком духе целую вечность, если бы Юхан не прервал его, напомнив о цели их визита.

— Нет ощущения, что вы просто берете интервью, — проговорил доктор Нулан. — Скорее смахивает на допрос.

— Мы просто хотели поговорить с вами и выяснить, не помните ли вы что-нибудь еще помимо того, что рассказали тогда, — сказала Чарли.

— Да я не очень-то помню, что я тогда рассказывал, — ответил доктор Нулан. — Ведь прошло почти тридцать лет. И если это не формальный допрос, то я не намерен говорить о своих пациентах.

— В таком случае вам могут быть предъявлены обвинения в противодействии следствию, — заявила Чарли.

— Ты это серьезно, девочка?

Доктор Нулан резким движением поставил чашку.

— Я женщина, а не девочка, — ответила Чарли.

Доктору Нулан пожал плечами, словно эти слова были для него равноценны.

— Мое имя Чарли, я инспектор криминальной полиции, — продолжала она. — И, как я уже сказала раньше, в случае убийства ваша обязанность сохранять профессиональную тайну не действует.

— Почему же ты сразу не сказала? — воскликнул доктор Нулан. — Я имел в виду — что ты из полиции. А откуда известно, что это убийство? Эта девочка представляла сама для себя наибольшую опасность, это было очевидно. А после того, что случилось с ее другом… возможно, не так уж и странно, что она в конце концов решила свести счеты с жизнью.

— Вы имеете в виду Поля Бергмана?