Франческа

— И ты больше там не бывал? Не встречался с Рикардом и его семьей?

— Ясное дело, бывал, но когда уже стал взрослым. У папы все тело болело, он не мог много работать, так что я ему помогал. Порой он чувствовал себя обузой Рикарду и хотел доказать свою полезность.

— Обузой? — переспросил Юхан. — Я думал, он на них работал.

— Его взял на работу отец Рикарда, Ингемар Мильд. В своем завещании он написал, что папа может остаться жить в усадьбе, даже когда не сможет работать. Но когда у папы совсем разболелась спина, он почувствовал себя лишним, и я приходил иногда, выполнял за него некоторые работы.

— Ты встречался с Франческой Мильд?

Чарли посмотрела на него. Почему ему потребовалось столько времени на размышление?

— Ну как встречался… — проговорил Иван. — Иногда сталкивался с ней, но не то чтобы мы были лучшими друзьями.

— Вы были недругами? — спросила Чарли.

— Мы не были никем. А вот папашу ее я терпеть не мог.

— Почему?

— Потому что он редкостная сволочь.

— Ты не мог бы пояснить? — попросила Чарли.

— Подлая скотина, он просто использовал людей. Да, вот мой папа, например. Отец Рикарда пообещал ему жилье, пенсию и гарантии и все такое, но Рикарду на это было совершенно наплевать. В последние годы папа буквально святым духом питался.

— А Франческа Мильд? — напомнила Чарли, чтобы вернуться к прежней теме. — У тебя есть хоть какие-либо мысли по поводу того, что с ней случилось?

Иван повернулся и сплюнул на пол, рядом с кровавыми обрезками.

— Нет, но меня бы не удивило, если бы она сама на себя руки наложила. Казалось, она немного не в себе.

— В чем это выражалось? — спросил Юхан.

— Ну, это не сложно было вычислить, когда она приехала домой в разгар учебного года с порезанными запястьями, да и вела себя странно.

Иван рассмеялся.

— Нельзя сказать, чтобы их тут сильно любили, мягко говоря, — сказал он. — Они много о себе мнили. Я слышал от людей, которые прислуживали там на каком-то званом ужине, что им не разрешили пользоваться господским туалетом. В семействе Мильдов к обычным рабочим людям относились как к скотине.