Остров

      Хотя и поверхностный, осмотр крепости занял довольно много  времени и продвижение по горной дороге Дуг отложил до следующего утра.

***

      Солнце еще только два часа как поднялось из-за горизонта, а  Дуг уже был у первого разрушенного участка дороги.  Практически отвесный провал глубиной более трехсот футов  и  шириной футов  в семьдесят,  на первый взгляд отбивал даже мысль о попытке продвижения дальше по этой дороге, но для человека с альпинистской  подготовкой  форсировать  его большого труда не составляло. Вбитые в отвесную стену клинья с карабинами и закрепленные на них фалы  сделали  продвижение  через  взорванные участки дороги вполне приемлемым. Когда все необходимое оказалось на  вершине, он обезопасил себя от нежданных гостей – снял фалы и карабины с клиньев на двух нижних переходах.

      Верхний участок дороги встретил ровным устойчивым ветром, приносящим  облегчение даже в палящий зной августовского полдня.  Крутой изгиб дороги прятался в знакомое ущелье,  явно искусственного  происхождения  и  далее вел в котловину кратера. Если даже в ноябре сорок четвертого кратер поразил  англичан своим покоем и красотой, то теперь, когда за семь лет природа основательно спрятала следы присутствия человека, по сравнению с  мертвой пустыней нижнего плоскогорья, он воспринимался  как чудесный оазис.

      Вошедшего через угрюмую расселину ущелья буквально оглушали буйная зелень  и густая смесь ароматов цветов, и растений с запахом плавящейся на солнце смолы кипарисов и сосен. Дорожки заросли травой. Стены коттеджей, и так сильно заглубленные в откосы  кратера, окончательно спрятались под ковром виноградной лозы и плетистых роз.  Не нужно было даже  воображения,  чтобы представить  себе чертоги сказочных королей.  Однако неумолчный стрекот соек, в ветвях лимонных и апельсиновых деревьев, нарушал тишину и говорил о том, что на это место наложено заклятье ничего общего с вечным сном не имеющее.

      Коттеджи оказались  в  лучшем  состоянии,  чем он ожидал,  несмотря  на  то,   что  через разбитые стекла и

 раскрытые кое-где двери нанесло палых листьев и песку, сами дома, мебель, утварь и даже занавеси на окнах оказались целы.

      Несмотря на разлитое вокруг умиротворение, старые  навыки заставили  Дуга методически осмотреть каждое доступное помещение. В предпоследнем коттедже его ждала неожиданность.  В доме, который немцы построили,  а потом англичане  использовали  как офицерский клуб,  рядом со столом,  в средине зала, лежали останки человека в одежде греческого моряка.  Отсутствие  следов борьбы, массивный нож, среди почерневших остатков еды на столе и армейский «Веблей», засунутый за пояс брюк, говорили о  том, что смерть настигла моряка неожиданно.  На некоторые предположения наводил стакан в руке мертвеца и бутылка из-под  «Мартеля» с остатками высохшей жидкости.

      - Откуда появился коньяк? - Дуг хорошо помнил,  что все спиртное, найденное в поселке в  сорок  четвертом,  было  взято на учет по его распоряжению и остатки его ушли с острова в походных  флягах  англичан.  Если бутылка появилась здесь вместе с греком, то кто-то заранее позаботился о том,  что бы она была последней в его жизни.  Если он нашел ее на острове,  значит в довершении к минам ловушкам, отравляющим веществам,  надо  было  опасаться  и  отравленного питья и еды. По крайней мере, предупреждение заслуживало внимания,  а остров продолжал убирать неосторожных. Но главным было то,  как  моряк  оказался  на вершине?  На дороге он следов не оставил.  Проржавевшие механизмы «канатки» после войны явно  в движение  не  приходили.  Труп был немым свидетелем того,  что подземная дорога на вершину существовала.  Моряку посчастливилось  пройти по ней до вершины,  но за свое знание он заплатил жизнью.  Хотя из трупа некому было выложить путеводную стрелу, как  в романе Стивенсона,  о направлении поиска он сам говорил достаточно ясно.

      Вход во чрево горы был в задних комнатах клуба. К нему вел широкий коридор, который упирался, на памяти Дуга, в заваленную какой-то  хозяйственной рухлядью грубую скальную стену.  Помещение, при первом знакомстве, воспринималось,  как длинная темная кладовая, с  нелепыми  по своей добротности массивными дубовыми дверями и бронзовыми канделябрами. Теперь в завале была расчищена тропинка,  а сама стена, повернувшись, открывала вход в широкий тоннель,  уходящий  вглубь горы.  Более всего поразил тусклый свет электрических лампочек кое-где осветивших коридор, когда Дуг машинально повернул выключатель на стене - подземная крепость жила и после краха своих строителей.

      Вход в  подземелье оставался открытым уже давно.  Толстый слой пыли покрывал не только вещи, сваленные в  коридоре,  но  и пол на протяжении всего видимого пространства.  Из тоннеля отчетливо тянуло прохладой,  чрево горы явно хорошо вентилировалось.  И хотя о прямой опасности ничего не говорило, опыт общения с подземельями крепости  на  плоскогорье  заставил  Дуга воздержаться  от  искушения  начать исследования без предварительной подготовки.

      Дуг продолжил осмотр всех строений в поселке. Впрочем, ничего неожиданного,  привлекающего внимания,  больше   обнаружено   не   было.  Кругом  лежала   печать запустения и медленного естественного разрушения, однако не зашедшего настолько далеко, что бы принять необратимый оборот.

      Местом обитания Дуг выбрал хорошо знакомый коттедж,  в котором располагался со своими офицерами в сорок четвертом.  Решил, что удобнее всего будет в обширной гостиной. Несмотря на пыль и следы мародерства англичан,  комната  приобрела  вполне жилой вид после элементарной приборки.  А, как только в обширном камине загорелись дрова, и в котелке забулькали разогревающиеся консервы, в комнате потянуло жилым духом.

      Хотя водопровод, как и в сорок четвертом не работал. Вода нашлась в том же резервуаре,  что и прежде - дренажная система работала безупречно и вода была прохладной и свежей.  Хотя под стеклом  теплицы  все  высохло и о былом великолепии ничего не напоминало, на заброшенном огороде вполне сносно сосуществовали различные овощи.  Черешня и абрикосы уже осыпались,  но яблок, спелых персиков и сливы было сколько угодно. Любитель вегетарианской  кухни  мог  бы здесь с комфортом прожить не одну неделю.

      Стремительно упала ночь.  Звезды яркими светляками рассыпались по небосклону.  Дуг вытащил прямо под теплое небо  ветхий шезлонг.  На  каменной плите рядом разместил блюдо с фруктами, стакан с виски,  из заветной фляги и кисет  с  табаком.  После войны курил он не часто,  но разлитый вокруг покой и предстоящие размышления напомнили о старом кисете.    

      Как заснул,  Дуг не помнил.  Проснулся он от утренней свежести и скандальной переклички соек в ближайших зарослях  лавра.  Рассветало.  День  надвигался  утренней зарей и раскрытым жерлом подземелья.

      Завтрак и  приготовления  много времени не заняли.  Кроме запаса провизии и минимального альпинистского  снаряжения  Дуг взял  с  собой  сильный  фонарь,  аптечку с дополнительным запасом атропина в шприцах-ампулах и армейский противогаз.

 ***

 Тоннель ждал. Пыльные светильники, в стиле «третий рейх», хоть и горели далеко не все,  давали достаточно света. Тоннель был не длинным и под прямым углом упирался в такой же просторный коридор.  Направо, коридор вел к лифтовому холлу, куда выходили  двери  четырех  роскошных  лифтов.  Налево оканчивался лестничной шахтой,  ведущей в бездонную глубину.  Освещение на лестнице было хуже, чем в коридоре. Не выключенные греком лампы в своем большинстве перегорели, но, тем не менее, продвигаться вниз  пока  можно  было и без фонаря.  Топот тяжелых ботинок по стальным ступеням лестницы гулко отдавался в колодце шахты. Первые помещения, расположившиеся метров на тридцать  ниже уровня кратера бесконечным чередованием,  лабиринтов коридоров и последовательностью ярусов хранили оборудование радиолокационной станции и мощного узла связи.  Впрочем, о РЛС Дуг помнил. Ее антенна была уничтожена кинжальным ударом английских штурмовиков еще осенью сорок четвертого перед самым началом операции. Метров на десять ниже находились  помещения прекрасно оснащенных научных лабораторий,  а еще ниже площадки с дверями в разные помещения шли примерно  с равными интервалами в десяток метров.  Как правило, одна дверь на этаже вела на лестницу, противоположная к лифтам.

      Кроме лабораторий  и  мастерских в комплекс входила прекрасная столовая – скорее даже ресторан и административные  помещения в интерьерах, которых чувствовалась рука крупного архитектора. Но наибольшее впечатление оставил кабинет на  двадцатом уровне.  Вместе с приемной и комнатами секретарей он занимал целый этаж.  Мрачный, практически пустой зал производил сильное впечатление. Облицованный белым, светло-серым и черным полированным камнем, он был выполнен все в том же пресловутом стиле «Тысячелетнего Рейха».  В конце зала, за массивным каменным столом на фоне черного мраморного пилона с традиционным германским  орлом,  высился огромный  бронзовый  бюст Гитлера.  Освещение везде работало и лампы, похоже, перегорели только там,  где их оставил зажженными предшественник Дуга.

      Последний уровень  привел  в просторный коридор,  двери из которого,  судя по немецким надписям на них,  вели в различные технические  помещения  комплекса. Там были и диспетчерские  контролирующие,  как стало ясно позже, весь комплекс сооружений на острове. Кроме того из этого коридора  начинались  проходы пронизавшие всю толщу горы в различных направлениях.

      На этом уровне,  на глубине примерно футов пятьсот от поверхности кратера, лестница окончилась. Но дилеммы: