Сосед швырнул в Неглина какой-то колобашкой, из тех, что остались у него от работы.
В бешенстве Неглин метнулся к соседу, одним рывком своими грязными руками сдернул того с табурета, поднял, и толкнул к стене.
— Ты что, сука, тут вытворяешь! — заорал он. Почувствовал боль в бедре, но перетерпел, хотел вмазать еще соседу, так чтоб тот упал и не встал больше, но сдержался нечеловеческим своим усилием и, лишь встряхнув соседа, приложил того еще раз спиною о стену.
— Алка, ты смотри, смотри, что он вытворяет! — испуганно и возмущенно заголосил сосед. — Свидетелем будешь!..
— Я ничего не видела! — отрезала та и ушла на кухню. Неглин отправился за ней следом.
— Во, семейка-то!.. — крикнул сосед. — Во, семейка! Одни бандиты да прохвосты!.. Бандиты да прохвосты! Ну, ничего, и на вас управа будет!..
— Крупу-то станешь? — спросила сестра, когда они оба руки помыли и вытерли все тем же грязным полотенцем.
— Порченую?
— Она только пахнет немного. А так ничего: есть можно.
— А потом с горшка не слезешь, — буркнул Неглин.
— Привередливый стал, — возразила сестра.
— Папашу-то крупой накормила, что ли?
— Папашу кормить — только добро переводить, — отмахнулась та.
— А больше, что, ничего нет?
— Картошины всего четыре штуки. Надо на вечер оставить.
— Ясно, — сказал Неглин.
— Самого-то по неделе дома не бывает, а мы здесь крутись одни как хочешь!.. Очень справедливо!..
— Я зарплату приношу.
— Разве ж это зарплата?..
Неглин и Алла пошли снова в комнату и в коридоре увидели сестру Машу, та была уже одета в пальто и замороженною походкой сомнамбулы двигалась к выходу.