Никта

— Что? Что вы такое говорите… Ребенок родился здоровенький. Сейчас принесу.

«Кажется, меня реанимировали», — думала Катрин. — «Я снова в больнице. Мое тело все это время валялось здесь… над ним суетились врачи. Все тщета. Даже помереть не дадут».

Медсестра принесла дитя, и Катрин прижала его к себе равнодушными руками, которые еле слушались ее. Ребенок был чужеродно чернявый, не похожий ни на Максима, ни на нее саму.

— Ты, видать, Морфей, раз я Никта. Побыла богиней одну минуту, и то хорошо…

Она криво улыбнулась и отвернулась к окну. Статуя, наблюдавшая за ней все это время, отскочила в сторону.

— Богини не чувствуют боли, они ее причиняют. Я всего лишь человек без работы, дома и отечества… Даже без друзей и врагов. Они все мертвы. А я — живу? Хожу, ем, иногда разговариваю. Но живу ли?

В коридоре раздался заливистый смех. Медсестра говорила по телефону, судя по сути разговора — со своим возлюбленным.

— Почему я не могу быть такой, как она… Просто жить и получать от этого удовольствие, — Катрин вздохнула. — Как изменится мое существование с твоим появлением? Я воскресну? Или окончательно похороню отпущенное мне время?

Младенец не мог ей ответить, как и она сама. Катрин сомкнула глаза и провалилась в привычный кошмар.