— Я знаю. Я про вас вообще все знаю, — гостья неожиданно сменила тон, — ну, из того, что опубликовано было. Три месяца подряд читала муть всякую. Ну почему я никак не могу начать? Я прилетела в эту дурацкую Англию… извините, не дурацкую, конечно. Это мне сначала так показалось. Потом потусовалась в Лондоне, привыкла. Начала чего-то понимать. Англичане на самом деле прикольные, только это не сразу видно.
— Ничего. Обычная реакция американца. Привыкнуть — значит понять. Очень характерно. В то время как для человека культурного дело обстоит как раз наоборот: понимание начинается с удивления. Это сказал Аристотель.
— Я… я не очень хорошо знаю классику, — гостья слегка смутилась. — Аристотель — это который «Фауста» написал?
Толкиен не сдержался и фыркнул. Девушка не обратила на это внимания.
— Профессор, у меня проблема. Я могу поговорить о ней только с вами. Понимаете ли, вот в чем дело… Я — эльф.
Толкиен ничего не ответил.
— Я понимаю, как это звучит. Дурацки, да. К вам небось постоянно такие ходят. Начитались Книги и теперь воображают себя… эльфами, гномами. Хоббитами там всякими. Но со мной все по-другому. Я не тот случай. Я правда эльф. Понимаете?
— Пока что, — Толкиен аккуратно отставил чашечку с кофе, — я не знаю даже, как вас зовут. Мне ли судить о том, кто вы на самом деле?
— Ласталайка, — голос девушки дрогнул. — Это мое имя.
— Ласталайка… На квенье — «остроухая». Конечно, понимаю. Вы предпочитаете воображать себя эльфийской принцессой?
— Нет. Не принцессой… Я не знаю, кто я. Я только знаю, что я эльф… Понимаете, я жила… ну как такая обычная девчонка из провинции. Без странностей. Ну, то-се, поехала учиться. У нас в кампусе Книга популярна, даже если кто не читал, все равно знают. Знаете, «Фродо жив» и все такое? Ну вот оно самое. С этого все пошло.
— Простите, я плохо воспринимаю на слух ваш, э-э-э, американский язык. — Толкиен снова взял чашечку и сделал крохотный глоток. — Пока что я понял следующее. Вы — студентка какого-то американского колледжа, которая прочитала мою скромную писанину. Вам понравилась книга?
— Ну-у… не то чтобы не понравилась… — Девушка помолчала, потом, решившись, выпалила: — Можно честно?
— Можно? Скорее желательно, — тон профессора, впрочем, стал чуть суше.
— Я не дочитала. Скукотища потому что. Вот.
Профессор хмыкнул:
— По крайней мере, вы откровенны, милая барышня…
— Только вы не подумайте чего, — на глазах девушки неожиданно выступили слезы, — это я такая дура, а у нас все ребята и девчонки с ума сходили. Вот у меня подруга есть, Сара… той сны снятся про эльфов. Они с ней разговаривали на квенье. Вообще-то она еврейка, — некстати добавила девушка, — у нее всегда был интерес к своим корням, к предкам, все такое. Это сейчас модно. Она мне рассказывала, когда учила этот свой иврит, ну, у нее было такое чувство, как будто вспоминала. Как будто в детстве говорила на этом языке, но забыла, а теперь вспомнила. А потом то же самое говорила про эльфов. И квенью она выучила очень быстро. Тоже, говорит, идет как родной язык. Говорит, у нее все внутри перевернулось. Мне кажется, она слишком впечатлительная, — девушка вздохнула. — У меня ничего такого не было. А потом начались знаки. И получается, что я эльф. Такие вот дела. Я потом много про эльфов прочитала. И у вас, и вообще.
— Лучше бы вы читали учебники, милая барышня, — вздохнул профессор.
— Я читала учебники. Я по психологии специализируюсь. И хожу к психоаналитику, кстати.