Остров

«Своих ребят» – при этих словах Сильвера у меня внутри словно что-то оборвалось. И Черный брат, и все остальные – они были его людьми, они искали Билла, его карту, и если бы не я, ни в жизнь не нашли бы ее. Зато все встало на свои места, все события получили свое объяснение, и – странное дело – но мне стало легче: как ни крути, одной загадкой стало меньше, и не надо ломать голову в поисках ответа.

«Не лез бы ты не в свое дело», – едва не сорвалось у меня с языка, но я промолчал. Пруд жизни, возможность жить если не вечно, то очень долго и уж точно не ведая боли – ставка была слишком высока, и Сильвер не устоял. Его люди следили за мной в Бристоле, он нашел меня в порту, когда терся там рядом с «Изольдой», пытаясь проникнуть на борт… Он просто использовал меня, и получил все, что хотел, а я потерял много, очень много, и все благодаря ему. Судьба… Еще одно слово, суть которого так и осталась скрытой от меня, я не мог выразить его значение словами, но в этот момент отлично понимал и о чем когда-то говорил мой отец, и что имеет ввиду Сильвер сейчас, когда идет рядом со мной, а за ним топает толпа вооруженных людей. Судьба, черт бы ее побрал, но как хреново все закончилось… И почему так вышло именно со мной?

– Ты еще раз пригодился мне в порту, – Сильвер точно читал мои мысли. – Моя наспех придуманная сказка о преследовании сработала, ты сам привел меня на борт одного из лучших в Бристоле кораблей. И я без билета с комфортом прокатился до места, как и парочка моих ребят, что уцелели тогда в перестрелке. Правда, за день до этого нам пришлось немного потрудиться – вырубить в драке матросов с «Изольды», матросов из постоянной команды, что набирал сам Тэйлор. Это было рискованно, но дело выгорело, – ухмыльнулся он, а внутри у меня снова все сжалось. Я повелся на детскую сказку, точно деревенский дурачок, возомнил себе, что от меня зависит жизнь этого человека, и предстал перед ним этаким спасителем, а на деле… Об этом было лучше не думать, но я проглотил и эту пилюлю, горькую и мерзкую на вкус, почему-то отчетливо представив, как эти самые грабли, которым по словам отца, полагалась длинная рукоятка, с силой врезали мне по лбу. «Ничего, до свадьбы заживет», – было еще одно у него присловье, и я вдруг моментально уверовал, что – да, именно так все и будет. Заживет, никуда не денется.

Мы шли дальше и скоро оказались на краю расщелины. Один из матросов едва не свалился в нее, вниз посыпались мелкие камни, к нему подошли приятели. И они смотрели в глубину, гадая, что могло бы там находиться. Стало еще темнее, тучи, казалось, задевали верхушки сосен, туман полз между янтарного цвета стволами, обвивал их, карабкался вверх. Я ничего не видел в десяти шагах от себя, шел почти наугад, часто осматриваясь и находя приметы знакомого места.

– Ты пригодился мне тогда, Данила, пригодишься и теперь. Я не хочу, чтоб ты умер, ты еще слишком молод. Помоги мне еще раз, мне и им, – он показал на матросов, что шли поодаль, – пусть они получат свое, и я обещаю, что ты вернешься домой. Ты ведь этого хочешь, не так ли?

При этих его словах я кивнул – тут врать не приходилось, все обстояло именно так. Сильвер хлопнул меня по плечу и продолжил:

– Не знаю, что произошло между тобой и твоими приятелями, мне это безразлично. Но знай – их я прикончу, а доктора – собственными руками, когда найду их здесь. Ты же знаешь, где они затаились?

Он дернул меня за рукав, заставил остановиться и посмотрел мне в глаза. Я видел, что он очень напряжен и зол одновременно, ему явно не нравилась наша прогулка. Еще немного – и он поймет, что я обманул его. Но пока время было, и я честно ответил:

– Не знаю. Мы расстались вчера в полдень. Мы устроили привал, я заснул, а когда проснулся, их уже не было. Я не знаю, где они сейчас. Может, тебе удастся их найти…

Сильвер усмехнулся, отпустил мою куртку, и мы пошли дальше. Вскоре точно таким же путем, как и вчера, обошли расщелину. Внизу что-то треснуло, потом упал довольно крупный камень, все остановились и разошлись по краям провала, прицелились в верхушки сосен, что росли далеко внизу.

– Спокойно, спокойно, – проговорил Сильвер, обходя матросов за их спинами. Те не сводили глаз с бело-желтых стен, следили за каждой тенью, пока снизу с шумом не вылетела большая темная птица и с воплями не пролетела мимо. Один не выдержал и нажал на спуск, прозвучала короткая очередь, с деревьев сорвались еще птицы, поменьше, и с криками принялись кружиться над нами.

– Болваны! – заорал Сильвер, – Какого черта вы пугаете ворон! Хотите выдать нас? Мальчишка ведет себя умнее, чем вы! Прекратить, отойти от края, быстро!

Матросы нехотя выполнили его приказ, многие недобро косились на меня, поливали последними словами, но приблизиться не решались. Я снова оказался в кольце, и Сильвер шел рядом со мной, автомат он держал в опущенной руке, но так, чтобы его можно было в любой момент вскинуть и открыть огонь. Постепенно все успокоилось, мы прошли еще немного, и Сильвер сказал:

– Для твоих друзей было бы лучше всего сейчас не попадаться мне на глаза. Я бы на их месте выждал, когда мы наберем воды и уйдем с острова, а потом попытался бы обосноваться здесь. Место тихое, красивое, и вряд ли в ближайшие лет десять их навестит хоть один корабль, так что полное уединение и релакс гарантированы. Жаль, что Смит этого не оценит. Он хороший моряк, я это всегда утверждал, но уж очень он был требователен насчет дисциплины. Долг прежде всего, говорил он. И был совершенно прав. Ты знаешь, он был верен своему долгу до последнего – даже после того, как все, кто остался на корабле, узнали истинную цель нашего плавания и собрались на остров, он еще пытался командовать. Ему пришлось туго, да, он заперся в оружейке и перед тем, как я его пристрелил, успел швырнуть в моих ребят пару гранат. Думаю, что от камбуза мало что осталось. А Смит сейчас кормит рыб, как ни прискорбно это говорить…

Сильвер осекся и теперь смотрел вперед. Остановился он так резко, что идущий позади матрос налетел на него и едва не сбил с ног, но Сильвер не шелохнулся. Он постоял так немного, шагнул вбок, вытянул автомат и занес ствол над скелетом, что лежал там же, где и вчера. Матросы столпились рядом, они глазели на гладкие желтоватые кости и переговаривались, кто-то крестился, кто-то негромко смеялся, а я не знал, что и подумать.

Скелет лежал на своем месте, но уже не согнувшись пополам, а на спине, весь прямой, вытянутый, руки его были скрещены на груди. Многих мелких костей не хватало, и все же выглядел скелет устрашающе – остатки волос лежали вокруг головы, челюсти приоткрыты, между неплохо сохранившихся зубов торчала трава. Даже голова лежала не в том положении, что и вчера – на боку – а ровно, выпятив нижнюю челюсть, и смотрела на нас пустыми глазницами, в которых что-то странно мерцало, будто кто-то смотрел на нас оттуда, оценивая и примериваясь, с кого бы начать. Подползавший с моря туман накрывал скелет, со стороны казалось, что кости шевелятся и подрагивают, некоторые матросы отшатнулись, а кто-то наоборот – сунулся поближе, чтобы рассмотреть кости хорошенько.

– Вот это да, – донеслось со стороны, – это что же получается: он умер прямо здесь? Почему он так странно лежит…

Я бы тоже хотел это знать – вчера скелет выглядел совершенно по-другому, но сегодня… Смутная догадка осенила меня, я опустил голову, чтобы никто не заметил безумной улыбки, что сама собой проступила у меня на лице, перешагнул кости и сел рядом с ними на корточки. На меня никто не обращал внимания, Сильвер уже вдоволь насмотрелся на скелет и теперь совещался с одним из своих подручных убийц. Рядом стояли еще два матроса, они позабыли про оружие, бросили его на траву и жадно глядели на кости.

– Смотри, Мерри, что от тебя останется, – поддел один другого, тот, с бородищей на худой физиономии, выругался, перекрестился и кинул ответку:

– От тебя тоже, придурок. Если повезет и твои кости не сожрут рыбы. Я бы предпочел закончить свои дни вот так, на травке – это всяко лучше, чем в море, в желудке у какой-нибудь твари…