В одной из маленьких хижин посреди долины мерцал огонек костра, наполнявший воздух ароматом благовоний. Старенький, ветхий патефон на столике крутил поцарапанный валик. Звучала песня в исполнении Марлен Дитрих.
Ночь пала на долину, и великолепная панорама неба распахнулась над головой. Звезды были рассыпаны по небосводу, точно бриллианты на черном бархате. Здесь не было ни облаков, ни городской подсветки, и потому они смотрелись гораздо ярче и чище. С трудом верилось, что такую картину звездного неба вообще можно наблюдать с Земли. Казалось, они находились на какой-то другой планете. Вежливо постучав в дверь, жрец Калачакры отодвинул завесу над входом и жестом пригласил войти остальных. Их приветствовали кашель и хриплый голос, раздавшиеся из темного угла комнаты.
Небесный Капитан нагнулся, чтобы не удариться головой о притолоку, и вошел, оглядываясь в зыбком свете костерка. В дальнем углу на скромной койке неподвижно лежал жалкого вида старик. Завернувшись в одеяло, он прятался от света. Несчастного трясло, несмотря на то что огонь наполнял комнату теплом. Когда гости вошли, старик отвернулся к стене, то ли испугавшись, то ли устыдившись своего жалкого вида.
Решительным жестом жрец Калачакры велел им подойти поближе. Он нагнулся над постелью, дотронувшись до распухшей сети жил на узловатой руке. Рука эта покоилась на смятых одеялах, прикрывавших чахлую грудь старика.
Полли присела рядом, лицо ее выражало сострадание и участие. Капитан в нетерпении повернулся к Каджи:
— Спроси его, не знает ли он, что случилось с Тотенкопфом. Скажи, что он нам нужен живым или мертвым. И если старику что-нибудь известно, это может ускорить наши поиски.
Пока жрец стоял рядом с больным, сокрушенно сложив руки, Каджи переводил. Некоторое время спустя раздался слабый дрожащий голос. В груди старика что-то булькало, словно легкие его были заполнены водой.
Похоже, что сердце шерпа тоже болезненно сжалось от этой картины.
— Он спрашивает… зачем вы ищете Тотенкопфа?
Капитан выпятил грудь.
— Чтобы расплатиться с ним за все, что тот сделал. Чтобы то, что произошло здесь — и там, «на другой земле», никогда больше не повторилось.
Несмотря на железную решимость, прозвучавшую в тоне Капитана, старик, похоже, мало доверял его словам, продолжая прятаться под одеялом и отворачиваться к стене.
Каджи с видимой неохотой наклонился над койкой, повторив заявление летчика. Спустя некоторое время из легких вырвался мучительный свист и высохший скелет приподнялся над кроватью, напоминая корягу, встающую из болота. Он протянул корявую руку с пальцами, растопыренными, точно ветки облысев шей сосны, и указал куда-то в угол, где стояли короткие кривые горбыли.
— Костыли? Он хочет свои костыли? — тут же отреагировал Небесный Капитан, принося требуемое.
Несчастный между тем продолжал лопотать что-то бессвязное едва слышным голосом. Каджи перевел как мог, по крупицам собирая слова, которые вылетали из несчастного, точно ошметки легких из чахоточного больного.
— Он сказал, что вам надо идти… к какой-то Рана. А эти предметы приведут вас туда. Они выведут вас прямо к Тотенкопфу.
Капитан поднял костыль, разглядывая его в скудном свете костерка, по-прежнему ничего не понимая. Полли тоже склонилась над странным предметом, не менее озадаченная. Ничем не примечательная клюка, трех футов в длину и с рукояткой в форме буквы «Т». Потемневшее дерево, отполированное ладонью за долгие годы.
Джо обернулся к Каджи:
— Какая еще Рана? Я не понимаю. Скажи ему.
Сделав еще одну попытку, шерп безнадежно замотал головой:
ebooksa