Никто не ответил.
Тогда Смолев решительно вставил ключ в замочную скважину и, повернув его дважды, толкнул дверь.
Жан-Пьер Клермон, швейцарский адвокат, лежал в одежде на кровати лицом вниз и не подавал никаких признаков жизни.
Отчаянно матерясь, Манн прошел вперед и, отдернув шторы, распахнул окно – в комнате был отчаянно спертый воздух. Затем генерал подошел к телу адвоката и, взяв за плечо, аккуратно перевернул его на спину.
Помятое, заспанное лицо адвоката сморщилось, когда на него упали солнечные лучи из окна. Клермон приоткрыл один опухший глаз и, прикрываясь рукой от яркого солнца, обнаружил в своей комнате двоих мужчин. Щурясь и болезненно морщась, адвокат приподнялся на локте, пожевал пересохшими губами и, икая, произнес по-французски:
– В чем дело, господа, чем могу быть вам полезен? Что все это значит?
Часть девятая
Поль Гоген, «Всадники на пляже»
(Из досье Интерпола: Поль Гоген, «Всадники на пляже», 1902 год. Холст, масло. 92 х 73 см. Коллекция семьи Ниархос. Оценивается в сумму 65—100 млн. долларов)
И всё же, чем больше я размышляю,
тем больше верю, что я прав.
В шесть часов вечера в лаборатории полицейского участка Наксоса собрались Смолев, Манн, старший инспектор Антонидис и начальник службы безопасности отеля «Ройял Палас Наксос» ирландец О"Брайен. Присутствовал и молодой эксперт-химик, который с самого начала отодвинулся в дальний угол и сидел там молча, с усталой, но довольной улыбкой на лице.
Посреди комнаты стоял большой металлический поднос, накрытый непрозрачной белой скатертью или льняной простыней. Под ней угадывалась картина в раме, установленная на подставку. Под простыню почему-то шел электрический провод, другой конец которого был присоединен к реле на рабочем столе эксперта. Рядом с подносом на табурете находились лейка с водой и огнетушитель.
– Уважаемые господа, – начал Смолев, – мы собрались сегодня здесь, чтобы понять, каким именно образом из задымленного зала смогли исчезнуть десять полотен импрессионистов за какие-то пять минут. Мне кажется, что я, не без подсказки покойного герра Шульца, смог найти ответ на этот животрепещущий вопрос. Особенно мне хотелось бы поблагодарить вашего эксперта, старший инспектор! Карпос смог в кратчайшее время выполнить мою просьбу. Надеюсь, у нас все получится.
– Очень любопытно, – произнес Манн, усаживаясь на стул и с любопытством рассматривая стоявшее посреди комнаты сооружение. – Что это вы такое на пару придумали?..
– Минуту терпения, генерал, – подмигнул Смолев. – Карпос, давайте запустим видеозапись. Благодарю вас, друг мой! Господа, поскольку мы считаем, что опыт займет всего несколько секунд, а чтобы повторить его, потребуется значительное время, – то есть смысл записать все на видео, чтобы иметь возможность потом вернуться к просмотру столько раз, сколько это будет необходимо. Карпос, снимаем полотно!
Молодой химик подошел к сооружению и, хихикнув, аккуратно сдернул непрозрачную ткань. Под ней оказалась картина в раме с яркими, кричащими красками: то ли фрукты, то ли просто желто-красные пятна на ярко-зеленом фоне.
– Это что? Это картина? – хмыкнул генерал Манн. – Кто автор? Что это за сюр?
– Господа, разве вы не видите в правом нижнем углу подпись? – удивился Смолев. – Пожалуйста, подойдите ближе, взгляните, видите: «Карпос Катракис». Совершенно заслуженно, поскольку именно он, и никто другой, и является автором этого шедевра! Как вы его назвали, Карпос? И чем вы писали?
– «Летнее впечатление», – смущенно пробормотал эксперт. – Холст, масло.
ebooksa