Внутри она, успокаиваясь, глубоко вздохнула и села на маленькую скамью из изогнутой ветви, которую сформировала своей мыслью; сверху через сплетение ветвей проникал солнечный свет. В других созданных мыслью нишах и корзинах она держала небольшой запас еды, воды, игр и старинных книг. Здесь она могла прятаться целыми днями и выходить, только когда чувствовала себя в безопасности.
Обычно никто даже не замечал, что она исчезла, но сегодня шаттл должен был вскорости отправиться на Россак, и кто-нибудь попытается ее найти. Анна гадала, когда стража поднимет тревогу. Если бы ей удалось прятаться достаточно долго, может, Сальвадор решил бы, что она сбежала в какую-то далекую звездную систему? А когда она появится, может, брат так обрадуется, увидев сестру живой, что решит не отсылать ее.
Полчаса спустя она услышала за стенами своего убежища голоса, дворцовые стражники звали ее по имени. Не обращая на них внимания, она стала читать историческую книгу – анализ событий, сопровождавших насилие над девственной императрицей и кровавую месть императора Жюля Туру Бомоко и делегатам КЭП, которым он предоставил убежище во дворце.
Анне тогда еще не было и пяти лет – она не понимала всего, она и сейчас понимает далеко не все, но в памяти ее всегда стояла эта картина. Император Жюль заставил маленькую дочь наблюдать за казнью, почему-то считая, что это жуткое зрелище успокоит ее. С тех пор ее психика так и не пришла в норму.
Старания Анны разобраться в сложном фоне, понять решения и их основания были символом ее храбрости. Если сестры утащат ее на Россак и своим таинственным обучением промоют ей мозги, вероятно, сейчас у нее в последний раз есть возможность самостоятельно подумать.
Она мысленно приказала веткам раздвинуться и достала из тайника печенье с шоколадом и меланжем. Грызя печенье, она продолжила читать толстую книгу.
Яростная реакция на опубликование Оранжевой Вселенской Библии застала императора Жюля врасплох. Три года продолжались мятежи, несколько членов комиссии были убиты, а ее гонимый председатель Тур Бомоко с горсткой беженцев улизнул на Салусу Секундус и умолял императора о защите и убежище.
Советники не рекомендовали Жюлю принимать сторону делегации, указывая, что в мятежах из-за нового издания Библии погибли уже восемьдесят миллионов человек. Выслушав их, император равнодушно пожал плечами и сказал:
– Вы преувеличиваете опасность – это всего шесть тысяч на одну планету! Я больше теряю из-за тухлых сосисок!
И вот по приказу императора тридцати пяти членам комиссии вместе с ее председателем Бомоко предоставили убежище во дворце. Жюль по-прежнему не понимал, из-за чего бунтуют люди, и заверил Бомоко, что постарается успокоить народ. Однако когда он попытался обратиться к кровожадной толпе в Зимии, выступление не удалось и ему пришлось в окружении стражи отступить во дворец. Больше месяца сохранялось сильное напряжение.
В то время брату Анны Сальвадору был тридцать один год, Родерику двадцать девять, а сама Анна была ребенком, которого баловали и оберегали от всех неприятностей. Однажды, играя в саду, она в поисках мачехи забрела к старому дому с водяным колесом. И увидела в одной из комнат Оренну; сорвав с нее платье, председатель Бомоко, тоже без одежды, нападал на нее.
Анна была слишком мала и не могла понять, что происходит, но закричала. И продолжала кричать от потрясения и ужаса. Она помнила крики Оренны, а потом много других криков. Ворвались стражники – это Анна помнила совсем смутно и сейчас попыталась отстраниться от этих воспоминаний и сосредоточиться на словах книги, на холодном отвлеченном описании событий. Одна глава называлась «Обесчещение девственной императрицы».
Предположительно, император Жюль никогда не делил постель со своей законной женой. Реалистически настроенные историки предполагают, что этот брак мог получить естественное продолжение, но Жюль и Оренна просто не любили друг друга. Он предпочитал своих наложниц, родивших ему троих детей.
Однако ярость из-за нападения на императрицу – обесчещенную человеком, которому император милостиво предоставил защиту, – довела правителя до крайних мер. Император приказал стражникам схватить и казнить всех членов делегации.
Сердце Анны учащенно билось, когда она вспоминала те отчаянные часы: дворцовые стражники охотились за делегатами и убили всех тридцать пять человек, покрыв кровью дворец и сад. Некоторые делегаты – мужчины и женщины – пытались бежать, но их поймали, приволокли на площадь и казнили. Отец заставил Анну смотреть. Оренна тоже стояла там, белая как мел; она не проронила ни слова. Один за другим делегаты падали под ударами ножей; они молили о пощаде, но тщетно.
В этой суматохе сам председатель Бомоко сумел ускользнуть. Он исчез из дворца, и это – по мнению народа – только свидетельствовало о его злорадстве. Уверенный, что насильник получил помощь от кого-то из служивших во дворце, император допросил четырнадцать подозреваемых; они ничего не сообщили, но ни один не пережил допроса.
Расстроенный, но не смягчившийся император встал перед разгневанными толпами и вновь обратился к ним, теперь осуждая членов КЭП и признаваясь, что прежде он ошибался. В том же году взрывом бомбы убило Райану Батлер, что только еще пуще разъярило участников батлерианского движения. Тревожные времена…
Пострадавшая императрица Оренна на долгие месяцы стала затворницей и по сей день отказывалась говорить о тех событиях. Пять последних лет правление императора Жюля было суровым и реакционным, но, несмотря на бесчисленных свидетелей, которые его якобы видели, Тура Бомоко так и не нашли.
Анна закрыла книгу и съела еще одно печенье с меланжем. Скоро она окажется далеко от этих напоминаний о прошлом. На Россаке, среди сестер, мало что – а может, вовсе ничего – будет напоминать ей об этих событиях. Может, это и к лучшему. Иногда она ненавидела себя за то, что она из семьи императора.
Анна думала, что стражники, разыскивая ее, ушли в другую часть сада, однако услышала движение за своим убежищем в чаще туманного дерева. Женский голос, решительный, но не враждебный, обратился к ней: