— Что он вам сказал?
— Обозвал меня куском сала и болваном.
— Доктор, кажется, перешел все границы.
— Да, — согласился Берман. — Хенли сказал мне, что Моррисон крутился вокруг доктора Лайонс, он так и выразился — «крутился», и что он счел нужным выразить ему свое неодобрение.
— Он сказал, что счел нужным порезать халат врача окровавленным скальпелем?
— Да, сказал, что счел нужным.
— Что еще?
— До меня дошли слухи о некоторых его операциях.
— Только слухи?
— Ну, еще несколько более конкретных жалоб.
— Каких именно?
— Речь шла о том, что некоторые операции не были необходимы.
— И что же вы предприняли?
— Господи, это целая проблема! Среди больных есть определенное количество параноиков и людей истерических. В том случае речь шла о ребенке. Другие жалобы также касались детей. Они были поданы родителями. Обычно мы не принимаем во внимание подобного рода жалобы.
— Почему же вы столь серьезно отнеслись к этим жалобам?
— Нам нанесли визит их семейные доктора. Например… — Он тяжело вздохнул, решившись, видимо, выложить все начистоту. — Например, врач ставил диагноз: легкое почечное воспаление. Недельная госпитализация, уколы пенициллина — вот классическое лечение. И вдруг он с удивлением узнает, что ребенку сделана операция, стоившая три тысячи пятьсот долларов.
— Каким же образом Хенли сумел выкрутиться?
— Попробуйте потягаться со специалистом на его территории, мистер Санчес. Как может мнение простого семейного врача соперничать с мнением лучшего педиатра на Восточном побережье, пользующегося поддержкой одного из видных членов Коллегии американских хирургов?
— Понимаю.
— Но жалоб было слишком много. Чересчур много.