— Но…
— Я прекрасно понимаю, что это не вполне законно. Но вы можете войти вместе со мной и проследить, чтобы я случайно не прихватил в качестве сувенира какую-нибудь пепельницу.
Он не двигался с места. Я вздохнул и поднялся. Макклилан закрылся рукой, будто готовился отразить удар:
— Но доктор Хенли сейчас у себя.
Раз двадцать я, как автомат, повторил про себя: «Я не должен принимать желаемое за действительное. Я не должен принимать желаемое за действительное».
Макклилан ни в коем случае не должен был предупредить доктора о моем приходе. Я попросил его подняться вместе со мной и позвонить Хенли. Я хотел застать его врасплох.
— А что я ему скажу?
— Вы бы не работали здесь, если бы были идиотом.
Мы вошли в лифт. На каждой стенке висело по зеркалу в человеческий рост. Была даже ваза с одной-единственной розой. Я спросил Макклилана, не выписали ли они эту кабину из Версаля, но он был слишком занят своими невеселыми мыслями.
Я вытащил пистолет, снял его с предохранителя и сунул в карман пиджака. Макклилан побледнел. Я ему объяснил, что в случае перестрелки он должен упасть на пол и ждать, пока я не разрешу ему встать. На его лице появилась гримаса ужаса.
— Что он натворил? — прошептал он.
— Купил четыре блока сигарет в Нью-Джерси, — ответил я.
Несмотря на свое состояние, он наградил меня презрительным взглядом.
Он надавил на кнопку звонка. Из-за двери раздался голос:
— Да?
— Я… — начал Макклилан, но голос его сел из-за недостатка слюны.
— Да? — повторил Хенли раздраженно.
— Вас дожидается полицейский. Это по поводу вашей машины. Он утверждает, что вы припарковали ее слишком близко к пожарному крану.
Блестящая идея. Этот Макклилан далеко пойдет. Он прекрасно знал, что любой американец, даже если он замешан в преступлении, обязательно переставит свою машину, чтобы избежать штрафа в пятнадцать долларов.
— Передайте этому невеже, что моя машина стоит за километр от пожарного крана! — прокричал Хенли.