Присоединяйтесь ко мне, Чампи Т’ит’у, и Вы уже больше не будете скрывающимся в Андах повстанцем. Вы станете главой государства в рамках конституции Гегемонии. А если проявите терпение и подождете, пока я добьюсь ратификации со стороны как минимум двух заинтересованных стран, Вы сами увидите вместе со всем миром, насколько мирно и справедливо могут решаться вопросы прав коренных народов.
Подобное возможно, лишь если каждая сторона готова пойти на жертвы, необходимые для обеспечения мира и свободы всех остальных. Если хотя бы одна сторона решит пойти путем войны или угнетения, то рано или поздно она в полной мере ощутит на себе давление, которое способны оказать на нее Свободные нации. Пока что оно невелико, но как полагаете, сколько времени мне понадобится, чтобы превратить его в по-настоящему действенную силу?
Если Вы со мной, Чампи Т’ит’у, Вам больше не потребуются никакие союзники.
С уважением,
Питер.
Что-то беспокоило Боба – некая бившаяся в голове неясная мысль. Сперва он думал, что это просто следствие усталости из-за постоянного недосыпа, потом решил, что причиной тому тревога за друзей – во всяком случае, друзей Эндера и Петры, – которые сражались сейчас не на жизнь, а на смерть в Индии, имея крайне мало шансов на победу.
А потом, меняя Эндеру пеленку, он вдруг понял. Вероятно, все дело было в имени его ребенка. А может, горько подумал он, в том, чем были измазаны его руки.
Закончив пеленать младенца, Боб оставил его в кроватке, где дремлющая Петра обязательно услышала бы его плач, а затем отправился на поиски Питера.
Естественно, увидеться с Питером было не так-то просто. Нельзя сказать, что в Рибейран-Прету царила жуткая бюрократия, но теперь, когда Питер мог позволить себе платить за несколько уровней защиты, ее все же хватало. Нет, стоявших на посту охранников не было, но – секретарша тут, чиновник там… Бобу пришлось объясняться трижды – в полшестого утра, – прежде чем он сумел встретиться хотя бы с Терезой Виггин.
И если так подумать, ему этого даже хотелось.
– Питер говорит по телефону с какой-то важной шишкой из Европы, – сказала она. – То ли подлизывается сам, то ли к нему подлизываются – зависит от того, о насколько большой и могущественной стране речь.
– Так вот почему все так рано на ногах?
– Он пытается вставать пораньше, чтобы захватить большую часть рабочего дня в Европе. Что непросто, поскольку обычно это всего лишь несколько утренних часов. Их утренних часов.
– Может, тогда я поговорю с вами?
– Интересно, что у тебя за дело? – спросила Тереза. – Настолько важное, что ты поднялся в полшестого, чтобы встретиться с Питером, но, похоже, все же не настолько, поскольку, узнав, что он говорит по телефону, ты решил, что можно обсудить свой вопрос и со мной?
Горькая ирония в ее словах не ускользнула от Боба.
– Значит, он все так же относится к вам, как к номинальной матери?
– Разве бабочка советуется с коконом?
– А… как к вам относятся другие ваши дети?
Лицо ее помрачнело.
ebooksa