Дюна: Дом Атрейдесов,

22
18
20
22
24
26
28
30

В раздумье Фенринг приложил палец к губам.

– Враждующие стороны и их представители имеют право присутствовать на заседании Совета. В случае с Иксом их представителями могут быть члены Космической Гильдии и посол Пилру, который, могу добавить, имеет сына, – сыну этому в настоящий момент угрожает бунт на Иксе, – и еще одного сына – его недавно приняли в Гильдию.

– Вспомните также, что жена посла убита во время мятежа, – добавил Хесбан. – Льется кровь, и гибнут люди.

– Учитывая наши планы по использованию тлейлаксами заводов и производственных мощностей Икса, было бы лучше не допускать в это дело Гильдию, – брякнул Шаддам.

– Планы? – переспросил Хесбан. Канцлер был явно встревожен тем, что не имеет доступа к столь важной информации. Он повернулся к Эльруду: – Какие планы, сир?

– Потом, Эйкен, – нахмурился император. Неловко поерзав в кресле, он натянул мантию на свою впалую грудь.

– Черт бы побрал эту бабу!

– Члены Гильдии ожидают внизу вместе с ней, – настаивал на своем Эйкен. – Посол Пилру требует аудиенции. Очень скоро, может быть, через несколько минут, другие получат известие об этой неприятной новости и тоже настаивать на действиях, особенно те, кто заседает в директорате ОСПЧТ. Беспорядки на Иксе будут иметь жестокие экономические последствия, по крайней мере в обозримом будущем.

– Принесите мне установления и приведите двух ментатов, чтобы я смог провести независимый анализ. Найдите что-нибудь, чтобы оградить нас от всего этого! – Император оживился, казалось, болезни покинули его. Кризис встряхнул его и вселил в старое тело новые силы. – Дом Коррино не должен иметь ничего общего с захватом Икса тлейлаксами. От этого зависит наше будущее.

– Как… вам будет угодно, сир. – Хесбан поклонился и покинул комнату, шурша своим темно-синим одеянием, все еще озадаченный, но беспрекословно повинующийся воле императора.

Через несколько минут слуга внес в помещение проектор и овальный экран из черного плаза. Помедлив, слуга поставил аппарат на стол. Фенринг установил его так, чтобы император мог лучше видеть экран.

Вернулся Хесбан в сопровождении двух ментатов, губы этих людей были красны от сока сафо. За дверями отборные сардаукары дворцовой гвардии требовали и едва сдерживали несколько представителей, которые немедленной аудиенции. Громче всех требовал ее посол Пилру. Его высокий пронзительный голос явственно выделялся из хора других голосов.

Фенринг активировал данные, записанные на катушках проволоки шиги, а Хесбан вкратце пересказывал детали проблемы двум имперским ментатам. На экране заплясало изображение, черные слова на галахском языке, написанные на белом фоне. Стоя рядом с другом, Шаддам вперил взор в экран, словно прочтение текстов законов могло помочь ему разглядеть в них какие-то тонкости, недоступные прочим смертным.

Оба ментата стояли, напряженные и неподвижные, как статуи, анализируя каждый по отдельности закон и его толкующие кодексы.

– Для начала, – заговорил один из ментатов, – надо посмотреть раздел шесть, пункт третий.

По экрану стремительно побежали размазанные строчки, которые остановились на нужном месте. Один раздел высвечивался красным полем, через секунду в воздухе повисла голографическая копия страницы. Дубликат упал на колени к императору, так что текст могли прочесть и все присутствующие, не мешая Эльруду.

– Это не сработает, – сказал второй ментат. – Посмотрите ссылку в разделе семьдесят два, пункт третий, том двенадцатый.

Подавшись вперед, Эльруд внимательно читал установления. Потом он провел рукой вдоль листа, и тот исчез.

– Проклятая тухлая Гильдия, – сказал он. – Мы поставим их на колени, как только…

Фенринг громко закашлял, чтобы заставить замолчать императора, пока он не сболтнул лишнего.