– Здесь же действительно ребенок, – удивилась Донна. – Ему не больше шести лет. Так вот в чем дело. Называть музыканта «Дитя Музыки» – это старая традиция…
– Не совсем, – ответил Доктор, перевернув страницы. – Десять лет спустя он уже подросток. А еще через десять лет – ему двадцать с лишним.
– Значит, ему разрешили сыграть еще, – сказала Донна с полным ртом мороженого.
– И еще, – Доктор переворачивал страницы.
Донна прекратила ковырять ложкой в стаканчике.
– Он становится все старше.
Доктор кивнул, продолжая пролистывать страницы.
– Все старше и старше. И продолжает стареть.
– Это одно и то же дитя! Все эти годы… века. Бедный человек. Он, наверное, сейчас такой старый…
Звон колокола возвестил о скором окончании антракта. Доктор поставил книгу обратно на полку.
– Хочешь мое мороженое? – спросил он Донну. – В меня что-то не лезет.
Донна поставила свой стаканчик на полку рядом со стаканчиком Доктора.
– В меня тоже.
Доктор был прав – музыка во второй части оказалась еще более прекрасной. Но если до этого Донна ощущала бодрость и прилив сил, то теперь все было иначе. Она разглядывала немощного иссохшего старика, стоящего перед ними на сцене в свете одинокого слабого прожектора. В этот раз в музыке ей слышалась огромная печаль.
К тому моменту, когда концерт закончился, щеки Донны были уже мокры от слез.
Доктор взял ее за руку и повел – но не по направлению к выходу, а навстречу потоку зрителей – к передней части зала.
– Куда мы идем?
– Повидаться со звездой этого шоу.
Доктор одним прыжком запрыгнул на сцену и, повернувшись к Донне, помог забраться ей.
– Ты не говорил, что придется бегать и прыгать, – сказала она. – Иначе я бы не стала надевать такие каблуки.