Было там и еще кое-что. До сих пор не уверен, стоит ли упоминать об этих позорных, отвратительных фактах, но чувствую, что должен: среди прислужников титанцев встречались и люди (если их можно так назвать) без паразитов. Перебежчики. Предатели.
Я всей душой ненавижу титанцев, но, будь у меня выбор, первым делом свернул бы шею одному из этих. Наши предки считали, что некоторые готовы добровольно пойти на сделку с дьяволом. И отчасти они были правы: такие среди нас нашлись.
Многие не верили в возможность такого предательства; они просто не видели запрещенных записей. Ошибиться было невозможно: как всем известно, едва слизняки отбросили маскарад, в красной зоне от одежды отказались даже более радикально, чем требовал действующий в зеленой зоне режим «Загар». На кошмарном матче в Форт-Уорте, о котором я вкратце рассказал выше, рефери оказался таким предателем. Он часто попадал в кадр, так что я смог убедиться наверняка. Я знал его в лицо, он был известный спортсмен-любитель, арбитр-джентльмен. Я не упоминаю здесь его имени не потому, что хочу его защитить, скорее хочу защитить себя: позднее я нашел его и убил.
Еще до того, как мне закончили обрабатывать руки, я понял: мы проигрываем на всех фронтах. Наши методы годились лишь для того, чтобы сдерживать распространение паразитов, и при этом далеко не всегда гарантировали успех. Вступить в открытую борьбу означало бы бомбить собственные города, причем без всякой уверенности, что такими методами можно избавиться от слизней. Нам нужно было оружие, которое убивало бы титанцев, но не причиняло вреда людям, что-то такое, отчего люди, скажем, теряли бы сознание или временно лишались способности сопротивляться. Тогда мы могли бы вторгнуться в захваченные районы и спасти своих сограждан. Но такого избирательного оружия не существовало, хотя над ним бились все ученые, начиная с комедийного дуэта Макилвейн – Варгас и заканчивая последним лаборантом, моющим пробирки в Бюро стандартов. Тут идеально подошел бы какой-нибудь «сонный газ», но нам, видимо, повезло, что такой газ не был известен до начала нападения, иначе паразиты наверняка использовали бы его против нас. Нельзя забывать, что в распоряжении титанцев была такая же, если не бо́льшая, доля военной мощи Соединенных Штатов, как и у свободных людей.
В шахматах это называется пат, но время работало на них. В зеленой зоне хватало идиотов, которые предлагали обрушить на города в долине Миссисипи массированный ядерный удар и попросту стереть их с лица земли, но это все равно что вылечить рак губы, отрезав больному голову. В противовес им выступали такие же идиоты, которые не видели паразитов, не верили в них и считали происходящее целенаправленным ущемлением местного законодательства, а режим «Загар» – тираническими происками Вашингтона. Этих, из второй категории, с каждым днем становилось все меньше, но не потому, что они меняли свои убеждения, – просто очень уж старались люди из добровольческих формирований.
Был и третий тип – этакие открытые, без предрассудков, деятели, которые считали, что с титанцами можно вести переговоры и устанавливать деловые отношения. Одна такая делегация, направленная секретным совещанием представителей оппозиционной партии в конгрессе, даже попыталась провести идею в жизнь. В обход Государственного департамента они связались с губернатором Миссури по телемосту, и им пообещали дипломатическую неприкосновенность. Титанцы пообещали, они поверили. Делегация вылетела в Сент-Луис, и больше их никто не видел. Правда, они неоднократно посылали нам сообщения. Я как-то проглядел одно такое – воодушевляющая речь, общий смысл которой можно было бы выразить фразой: «Давайте все к нам! Вода отличная!»
Но разве скот когда подписывал соглашения с мясозаготовителями?
Северная Америка по-прежнему оставалась единственным известным очагом инфекции. Организация Объединенных Наций ничего не предпринимала, только передала в наше распоряжение космические станции и временно переехала в Женеву. И поскольку ни одна из стран-участников не была вовлечена в агрессию против другой страны, а слизняки – если они на самом деле существовали – чисто технически являлись эпидемическим заболеванием, а не потенциальным источником военных действий, вся эта история не представляла интереса для Совета Безопасности ООН. Голосованием при двадцати трех воздержавшихся было решено считать наше бедствие «гражданскими беспорядками», после чего секретариат обратился ко всем странам – членам организации с просьбой оказывать любую посильную помощь законным правительствам Соединенных Штатов, Мексики и Канады.
Вопрос, какую помощь они сочтут «посильной», был чисто академическим – мы сами не знали, чего просить.
Бесшумная тайная война продолжалась, и сражения часто проигрывались раньше, чем мы узнавали об их начале. После провала операции «Ответный удар» обычное оружие применялось только для полицейских операций по наведению порядка в янтарной зоне – теперь она превратилась в две нейтральные полосы, которые тянулись через всю страну, от непроходимых канадских лесов до мексиканских пустынь. Днем там не появлялось ничего живого, кроме наших патрулей и зверья не крупнее птиц и мышей. Ночью наши разведчики покидали территорию и через нее шли собаки – а с ними, возможно, и другие существа.
За всю войну, до нашего с Мэри возвращения, атомные бомбы использовали только один раз – чтобы уничтожить летающую тарелку, которая приземлилась неподалеку от Сан-Франциско, к югу от Берлингейма. Уничтожили ее в полном соответствии с действующей военной доктриной, но доктрину после этого случая подвергли критике: тарелку, мол, нужно было захватить для исследований, потому что нам следует лучше изучить нашего противника, чтобы успешнее ему противостоять. Сам я, правда, больше симпатизировал тем, кто сначала стрелял, а разбирался после.
К тому времени, когда действие «темпуса» начало ослабевать, я уже достаточно хорошо представлял себе ситуацию в Соединенных Штатах – она была хуже некуда. Даже в захваченном слизнями Канзас-Сити я не мог себе представить, что в стране развернется террор. Друзья стреляли в друзей, жены разоблачали мужей и так далее. Малейший слух о появлении титанца вмиг собирал на улице толпу, и суд Линча стал обычным явлением. На стук в дверь ночной порой вместо вопроса «кто там?» следовал выстрел. Ночью честные люди сидели по домам, а по улицам бродили только собаки – и другие существа.
Оттого что в большинстве случаев слухи о слизняках не подтверждались, ситуация не становилась менее опасной. И вовсе не эксгибиционизм заставлял так много людей ходить нагишом, хотя режим «Загар» допускал узенькие обтягивающие трусы и бюстгальтеры. Даже самый минимум одежды вызывал подозрительные взгляды, а подозрения, случалось, приводили к слишком поспешным действиям. Панцири для позвоночника и плеч больше никто не носил: слизняки быстро научились делать такие же, но использовали в своих целях. Особенно запомнился мне случай с девушкой в Сиэтле. На ней были только босоножки, а в руке – средних размеров женская сумочка, но один из добровольцев-патрульных – видимо, у него уже нюх на паразитов развился – заметил, что она не выпускает сумочки из правой руки, даже когда достает мелочь.
Девушка осталась жива: он отстрелил ей руку у запястья. Возможно, ей уже пересадили новую, поскольку этих «запасных частей» хватало теперь с избытком. Когда патрульный открыл сумочку, паразит тоже был еще жив, но прожил он всего несколько секунд.
Прочитав эту историю, я содрогнулся, вспомнив, как беспечно нес свои шорты по улице, думая, что нахожусь в безопасности, – любая вещь размером со слизня была теперь законным поводом для подозрений.
Почти сразу после этого действие «темпуса» прекратилось, и я вновь обрел контакт с окружающим миром, о чем и сообщил медсестре.
– Не волнуйтесь, – ответила она. – Вам это вредно. А теперь, пожалуйста, согните пальцы на правой руке.
Пока я сгибал и разгибал пальцы, они с врачом за считаные минуты напылили мне суррогатную кожу. Я заметил, что медсестра предпочитала не рисковать: лифчика она вообще не надевала, а ее так называемые шорты были на самом деле слегка увеличенными стрингами. Доктор был одет примерно так же.
– Для грубой работы пользуйтесь перчатками, – предостерег он. – Зайдете ко мне через неделю.
Я поблагодарил их и отправился в штаб. Первым делом мне хотелось отыскать Мэри, но оказалось, что она занята в «Косметике».
ebooksa