– Сочувствую вам, – сказала Мэри, и, судя по голосу, она действительно ему сочувствовала.
– Всем сейчас тяжело. Ладно, ребята, вы свободны.
– Подождите-ка! – сказал первый. – Скай, если она пойдет по улице с такой повязкой на спине, кто-нибудь наверняка пришкворит ее из лучемета.
Второй полицейский почесал подбородок.
– Тоже верно, – сказал он Мэри. – Видимо, придется вызвать вам патрульную машину.
Что они и сделали – одна из машин как раз садилась неподалеку. Я расплатился за аренду нашей развалюхи и доехал с Мэри до ее входа в Отдел – через служебный лифт в одном из небольших отелей. Чтобы избежать лишних вопросов, мы вошли в лифт вместе. Она спустилась до нижнего уровня, который даже не значился на очевидных для взгляда кнопках, а я поднялся, уже один, обратно. Можно было пройти в Отдел с ней, но Старик приказал мне возвращаться через «К-5», так что мне нужен был «К-5».
А еще мне очень хотелось снова надеть шорты. В патрульной машине и во время марш-броска от машины до служебного входа в отель, в сопровождении полицейских, которые решили довести нас до места, чтобы никто случайно не подстрелил Мэри, я еще чувствовал себя нормально, но для того, чтобы выйти на люди без штанов, когда ты один, выдержки требуется несравненно больше.
Впрочем, я зря беспокоился. Идти мне было недалеко, но и за эти несколько минут я увидел достаточно, чтобы понять: древняя привычка человечества прятать тело под одеждой канула в Лету. Большинство мужчин носили такие же гульфики с завязками, как и полицейские, но я оказался не единственным человеком в Нью-Бруклине, расхаживающим в одних ботинках. Один мне запомнился особенно хорошо: он стоял, прислонившись к столбу, и буквально сверлил холодным взглядом каждого, кто проходил мимо. Кроме сандалий и нарукавной повязки с буквами «ДФ», на нем ничего не было, но в руках он держал пистолет-пулемет Оуэна. По дороге мне встретились еще трое таких, и я подумал, что очень вовремя решил нести шорты в руке.
Некоторые женщины разделись полностью, некоторые носили белье, но они с тем же успехом могли оставаться голышом – только тоненькие лифчики и полупрозрачные пластиковые трусики, ничего, что могло бы скрывать слизняка.
Правда, большинству женщин, на мой взгляд, лучше бы было оставаться в одежде, желательно в тогах. Если проповедники прошлых лет боялись именно этого, то они ломились не в ту дверь: никакой похоти зрелище не возбуждало – так, во всяком случае, мне показалось сначала. Но даже это впечатление скоро исчезло. На некрасивые тела я обращал не больше внимания, чем на побитые такси. Глаз их просто не замечал. И точно так же, похоже, вели себя все остальные – с полным безразличием. Видимо, режим «Голая спина» хорошо их к этому подготовил.
Еще кое-что я осознал только задним числом: уже через квартал я начисто забыл о собственной наготе, хотя еще долго замечал других голых людей. Американское общество веками держалось за свое нелепое табу на обнаженное тело, но, когда припекло, это табу обернулось такой же пустышкой, как призрак в окне, который оказывается трепещущей на ветру занавеской. Кожа – она кожа и есть, что в ней такого? Сама по себе она ничего не значит, в ней нет ни морального, ни аморального.
Когда я вернулся в Отдел, меня сразу пропустили к Старику. Он поднял голову и буркнул:
– Ты опоздал.
– Где Мэри? – спросил я вместо ответа.
– В лазарете. Залечивает ожоги и диктует рапорт. Ну-ка покажи, что у тебя с руками.
Но я даже пальцем не пошевелил, чтобы снять перчатки.
– Нет, спасибо, – ответил я, – я их лучше доктору покажу. Что вообще происходит?
– Если бы ты хоть изредка слушал новости, ты бы знал, что происходит, – проворчал он.
24
На самом деле я даже обрадовался, что не смотрел выпуски новостей, иначе бы наш медовый месяц закончился, не успев начаться. Пока мы с Мэри рассказывали друг другу, какой у каждого из нас замечательный избранник, человечество едва не проиграло войну – причем насчет «едва не» я отчасти сомневался. Мои подозрения насчет того, что паразит может управлять носителем, прячась на теле жертвы в любом месте, полностью подтвердились. Я догадался об этом, исходя из своих наблюдений на улицах. Оказалось, что это подтвердили экспериментами в Национальном зоопарке еще до нашего с Мэри отлета в горы, однако отчет прошел мимо меня. Но Старик знал. Президент, разумеется, тоже, и все высшее руководство.