Чужие

– Ладно. Найди этот маяк сама.

– Мне будет довольно и того, если кто-нибудь рваной тряпкой помашет.

После этого наступило молчание. Ни один из морпехов не выглядел встревоженным. Ферро и Спанкмейер сажали их мягко, словно поцелуй ребенка, и в худшую погоду, чем на Ахероне.

– Ветер стихает. Хорошая погода для запуска воздушных змеев. Мы выровняем птичку, чтобы вы, ребята, смогли заняться своими игрушками.

Началась суматоха: солдаты приступили к последним приготовлениям к высадке. Горман выскользнул из привязи и двинулся по проходу к тактическому центру управления бронетранспортером. Бёрк с Рипли последовали за ним, оставив морских пехотинцев заниматься своими делами.

Втроем они забились в нишу. Горман уселся за консоль, а Бёрк пригнулся за ним, заглядывая через плечо. Рипли с удовольствием отметила, что с техническими навыками у лейтенанта все в порядке. Казалось, он рад тому, что появилось какое-то занятие. Пальцы оживляли мониторы и сенсоры подобно тому, как органист извлекает звуки из клавиш. Из кабины донесся голос Ферро, в котором слышалось легкое торжество:

– Мы наконец-то поймали маячки. Сигнал размытый, но выделить можно. И облачный слой здесь достаточно разреженный, чтобы заработали оптические датчики. Видим «Хадли».

Горман заговорил в микрофон:

– Как выглядит?

– Как на рекламных плакатах, – последовал саркастический ответ. – Лучшее место для отдыха в галактике. Массивные постройки, грязь. Горят кое-какие огни, так что кое-где там есть энергия. С такого расстояния не могу точно сказать, обычное это освещение или аварийное. И их мало. Может, у них тихий час. Выделите мне пару недель в Антарктике – всегда готова.

– Спанкмейер, что ты скажешь?

– Ветрено там адски. Их не бомбили. Постройки выглядят целыми, но это отсюда, сверху, при плохом освещении. Прошу прощения, мы слишком заняты, чтобы запускать сканирование поверхности.

– Этим мы займемся лично, – Горман снова повернулся к экранам. По мере приближения посадки он становился все увереннее. Возможно, подумала Рипли, страх высоты был его единственной слабостью. Если так, то можно расслабиться.

В дополнение к тактическим экранам, здесь были установлены еще по два маленьких на каждого солдата. Под каждым стояло чье-то имя. На верхний ряд выводилось изображение с камер, встроенных в боевые шлемы. Нижние показывали индивидуальные данные: электроэнцефалограмма, ЭКГ, частота дыхания, работа кровеносной системы, острота зрения и так далее. Экраны поставляли достаточно информации, чтобы наблюдатель мог построить полный физиологический портрет каждого морпеха изнутри.

Выше и сбоку висели более крупные мониторы, которые обеспечивали экипажу бронетранспортера круговой обзор окружающей местности. Горман пробежал пальцами по кнопкам. Контрольные устройства прогудели и выдали ответ без задержек.

– На вид все хорошо, – пробормотал он себе под нос, но и так, чтобы его услышали гражданские наблюдатели. – Все на связи.

Рипли отметила, что показатели давления были необыкновенно ровными. И ни у одного солдата пульс не поднимался выше семидесяти пяти.

Один из маленьких экранчиков показывал помехи вместо чистого изображения.

– Дрейк, проверь камеру, – приказал Горман. – У меня нет картинки. Фрост, покажи мне Дрейка. Может, там внешнее повреждение.

На соседнем экране изображение сместилось, показав скрытое шлемом лицо оператора смарта. Тот стукнул себя по голове сменной батареей, и картинка немедленно появилась.