– Мне тоже хотелось бы надеяться, – сказал он, – но я не очень-то верю россказням суеверных шаманов и всем этим чудесам.
– Но почему? – огорченно спросил Гилберт.
А действительно, – подумал Ту Хокс, – почему?
День проходил за днем, а вокруг плескались всё те же холодные серые волны Атлантики. От вспыхнувшего ярким пламенем оптимизма Ту Хокса остались едва тлевшие угольки. Даже если в горной пещере у побережья и скрывались «врата», разве можно рассчитывать, что они открыты? Шаманы рассказывали, что это происходит якобы два-три раза в столетие, да и то всего на несколько минут. Гилберт разузнал, что в последний раз это случилось лет тридцать назад. Да и как пробраться в саму пещеру? На острове она считалась табу, священным и запретным местом. Кроме жрецов и немногих знатнейших хивиканцев никто и думать не смел попасть туда. Хотя сама гора находилась неподалеку от берега, она была окружена высокой каменной стеной и надежно охранялась.
Бессмысленно предугадывать будущее, и Ту Хокс терзался сомнениями, хотя и благословлял каждый день неявного путешествия, подарившего ему и Илмике возможность спокойно проводить свой медовый месяц. Вопреки всему на душе у него было светло. И лишь однажды словно холодная рука сжала сердце: корабль пересек ту невидимую черту, за которой на его родной Земле начинался берег Североамериканского континента. Призывая себя к благоразумию, он все же невольно прислушивался, не вздрогнет ли корабль, не раздастся ли треск и скрежет под килем. Но «Золото хвелов» спокойно шел вперед, а где-то там, глубоко внизу, должен был быть Нью-Йорк. Ту Хоксу представился громадный затопленный город с темными, подобными горным пиках, небоскребами, лежащими на улицах скелетами людей и рыбами, неслышно скользящими в изгибах мертвых улиц… Конечно, то была чистая фантазия – никогда на Земле-2 не бывало этой страны, она лежала на глубине полутора миль, укрытая пластами ила, а вокруг царили вечный мрак и холод…
Несколькими днями позднее – Ту Хокс подсчитал что они находятся где-то на востоке Канзаса его Земли, – капитан сообщил, что заметил на севере дым труб другого парохода. Вооружившись полевым биноклем Гилберта, Ту Хокс разглядел у самого горизонта, почти на грани видимости, маленькое дымное облачко, медленно продвигавшееся с юга. Капитан отдал команду «полный вперед».
– Быть может, это и вполне мирный «торговец» из Южной Африки, – заявил он, – но все же лучше избегать любой встречи.
Ближе к вечеру облачко дыма приблизилось и стало видно уже невооруженным глазом.
– Для обычного грузового судна скорость слишком велика, – заключил капитан. – Это может быть только военный корабль.
На следующее утро преследователь оказался не далее одной морской мили от «Золота хвелов»: уже ясно различались палубные надстройки, отливавшие в лучах низкого солнца бледной голубизной, и капитан распознал крейсер одной из арабских стран.
Наступила ночь. Крейсер все еще отделяли добрые полмили, но резкий свет его прожекторов ни на минуту не выпускал «Золото хвелов». Отказавшись от бесполезных маневров, капитан угрюмо скомандовал «самый полный вперед». Пока икхванцы не начали обстрел и не потребовали остановиться, он и не мог сделать ничего другого.
Около полуночи внезапно обрушился шторм, о котором капитан молился уже больше суток; сплошная черная стена поднялась с запада, заслоняя собой звезды. Резко рванул ветер, хлестнули струи дождя, пустились в неистовый танец волны. Выждав минуты две, капитан приказал выключить все навигационные огни и круто провернуть к югу. Когда взошло солнце, океан был пустынен и капитан, беспокоясь за машины, столь долго работавшие под полной нагрузкой, решил сбавить ход. Вскоре «Золото хвелов» шел уже своей обычной скоростью – около десяти узлов в час.
17
Три следующих дня прошли спокойно – горизонт был чист, никаких угрожающих дымков. А на четвертый день корабль находился уже ста морскими милями восточнее Куалоно, самого крупного атлантического порта Хивики.
– Через полчаса, – сообщил капитан, – пройдем небольшой остров Микиао.
И действительно, ровно через тридцать минут над горизонтом поднялась островерхая шапка вулкана, обрамленная бахромой темно-зеленых зарослей. Глядевший на часы капитан не без самодовольства ухмыльнулся, но ухмылка тут же сползла с его лица: вопль наблюдателя возвестил о появлении на горизонте корабля. Восходящее солнце слепило глаза, и матрос заметил его слишком поздно. Крейсер шел полным ходом, вырастая на глазах и явно намереваясь отрезать «Золото хвелов» от спасительной гавани Куалоно.
Кратко посовещавшись с Гилбертом, капитан изменил курс на сорок пять градусов к северо-западу.
У восточного побережья много опасных рифов, – объяснил он, – но мне они хорошо известны. Пройдем через рифовый пояс – если нам хоть немного повезет, икхванцы там застрянут. Но если они все же проскочат, я поведу корабль прямо на берег, какой только найдется среди всех этих скал. Так или иначе, а мой корабль в руки арабов не попадет.
– Мы держим курс прямо на гору Лаппу, где та пещера, – торопливо добавил Гилберт. – Если удастся встать там на якорь, у нас будет чем объяснить наше вторжение в запретное место. Кроме того уже наступит вечер и хивиканцы могут не заметить нас…
На всех парах «Золото хвелов» устремился к рифам. Преследователь повторил маневр, постепенно нагоняя идущий впереди корабль. Когда прямо по курсу встали во всей своей мрачной красе черные, отполированный ветром прибрежные скалы, корабли разделяло уже менее полумили. Черное облачко вырвалось из жерла восьми-дюймовой пушки крейсера, и футах в пятидесяти по правому борту «Золота хвелов» фонтаном взметнулась вода. Не прошло и минуты, как второй снаряд вздыбил воду, на этот раз совсем близко за кормой.