Амалфи это предполагал. Теперь, когда город был навсегда отрезан от родной галактики, никакая работа за деньги не имела смысла. Самой большой необходимостью была нефть – город должен есть. Работой, приносящей прибыль в местной валюте, можно было заняться позднее. Теперь же город вынужден соглашаться на всё, лишь бы расплатиться с Прокторами, разрешившими бурить скважины.
При первом контакте все выглядело достаточно просто. Хозяева этой планеты не могли опуститься ниже самых богатых и наиболее доступных нефтяных горизонтов, так что, казалось, город будет купаться в нефти. В свою очередь люди Амалфи могли бы добывать побочные продукты бурения – низкосортный титан и молибден, – чтобы выполнить условия Прокторов.
Но если нет нефти для синтезирования пищи…
– Ели вчера и будем есть завтра, – проворчал Хэзлтон, – но кто же принесет поесть сегодня?
Амалфи качнулся к управляющему, чувствуя, как кровь бросилась ему в лицо.
– Ты что, сможешь получить жратву каким-то другим способом? – прорычал он. – С этого момента проклятая планета должна стать нашим домом. Может, ты предпочитаешь всю жизнь ковыряться в земле, как аборигены? Я думал, ты избавился от этих бредней еще после рейда на Горт.
– Не надо кричать, – тихо сказал Хэзлтон. Его загорелое лицо не могло побледнеть, лишь чуть посинело под тонкой бронзой кожи. – Я не хуже тебя знаю, что мы здесь навсегда. Только мне кажется, что, оставаясь на планете навсегда, следует с уважением относиться к любой работе.
– Извини, – буркнул, успокаиваясь, Амалфи, – я погорячился. Хорошо, мы еще не знаем, насколько мы здесь состоятельны. На этой планете аборигены никогда не докапывались до богатых рудой глубин, они выплавляют металлы какими-то первобытными способами. Если мы избавимся от проблем с едой, у нас еще есть шанс превратить все Облако в неплохое предприятие.
Он махнул рукой и неторопливо направился прочь от города.
– Мне хочется прогуляться, – сказал он. – Может пойдем вместе, Марк?
– Прогуляться? – в голосе Хэзлтона явственно читалось удивление. – Почему бы и нет в самом деле? О’кей, босс.
Они пробирались через вересковую пустошь. Идти было трудно, хотя в неверном утреннем свете изрытая оврагами степь выглядела обманчиво. В сплошных зарослях вереска кое-где пробивались островки чахлого кустарника и привычной ко всему крапивы.
– Не слишком-то здесь подходящая для ферм земля, – хмыкнул Хэзлтон. – Во всяком случае на уровне моих представлений о сельском хозяйстве!
– Там, где кончается этот чертов вереск, земля получше, – ответил Амалфи, – но насчет пустоши, тут ты прав. Это проклятое место. Если бы я не видел собственными глазами данных анализа, решил бы, что тут порядочный уровень радиации.
– Война?
– Если и так, то очень давно. Но думаю, дело не в этом. Земля не обрабатывалась слишком долго, и плодородный слой полностью выветрился. Странно… похоже, это поле просто боятся использовать…
Они съехали в глубокий овраг и с проклятьями стали выдираться из каких-то колючих зарослей.
– Почему мы выбрали эту планету даже после того как узнали, что у нее есть хозяева? Мы отвергли несколько миров, которые были ничуть не хуже. Неужели мы пришли, чтобы кого-то отсюда выгонять? В таком случае город не слишком удачно приземлился, не говоря уже о том, что это не вполне законно.
– Ты думаешь, Марк, что даже здесь, в Большом Магеллановом, шастает земная полиция?
– Нет, – сказал Хэзлтон, – но здесь уже есть Странники, и если я хочу, чтобы все было по справедливости, я должен узнать их мнение, а не обращаться к полиции. Тебя устроит такой ответ, Амалфи?