Отец Города хранил в электронной памяти все, даже список уволенных полицейских, которые несли службу во время войны на Утопии. Позднее, в ту же кампанию, город преследовала цепь технических неисправностей – мелких, но сопровождавшихся излишне жесткими наказаниями виновных. Это происходило во время соседства с планетой Хранта. Затем город поспешил покинуть сцену, оставив на память о себе некие записи в архивах земной полиции. Причем город пустился на небольшую хитрость, которую полицейские вряд ли могли забыть. Фокус не был недозволенным, но после этого над полицией хохотали в кают-компаниях Странников по всей галактике, и полицейским это веселье совсем не нравилось.
Потом было перемещение планеты Хе. Город точно выполнил свой контракт, но, к сожалению, это уже никак нельзя было проверить, поскольку теперь Хе двигалась в межгалактических пространствах, направляясь к Андромеде, и не могла ничего подтвердить. Полиция заявила, что город разрушил планету Хе, доказать ничего не сумела и снова оказалась в дураках.
Впрочем, наихудшим стало участие города в Походе на Землю. Поход был трагедией от начала и до конца, и лишь несколько сотен городов Странников пережили его. Сам Поход вызвала охватившая всю галактику экономическая депрессия, разразившаяся вслед за смертью германиевого стандарта. Город Амалфи обвинили в нескольких преступлениях, совершенных в звездной системе, из которой начинался Поход, – и эти преступления город действительно когда-то вынужден был совершить. Поэтому у города не оставалось иного выхода, кроме как ввязаться в почти безнадежную авантюру, при этом все-таки пытаясь избежать всеобщей резни, заключив коллективное торговое соглашение, – но произошла именно резня: ни один город, в том числе и город Амалфи, не был услышан другими в грохоте галактической войны.
Во время Похода город сумел отчасти искупить свою вину – он обнаружил и истребил последние остатки Веганской тирании. Но и это, подобно случаю с планетой Хе, никто не мог подтвердить, ибо город сделал свое дело так безупречно, что даже доказательств не осталось.
Просмотрев реестр, Амалфи убедился, что полицейские Земли могут помнить о его городе только две вещи. Первое: у города длинный список подтверждаемых архивами правонарушений и еще живы очевидцы. Второе: город отправился по направлению к Большому Магелланову Облаку, как раз туда, куда три тысячелетия назад ушел еще один древний город, вырезавший до последнего колониста планету Top-V. Это преступление и спустя века продолжало вызывать в галактике ненависть ко всем Странникам.
Одолеваемый воспоминаниями, Амалфи отключил Отца Города и задумался. Пульт перед ним как и всегда весело мигал огоньками. Но сейчас в нем был безнадежно разрушен главный блок, управляющий межзвездными полетами. Город приземлился. И у него не было иного выхода, кроме как сделать эту планету своей. Если, конечно, позволит земная полиция.
Магеллановы Облака со все возрастающей скоростью удаляются от Млечного Пути, пространство между ними столь огромно, что пересечь его можно только используя в качестве топливного бака целую планету. Вряд ли у полицейских нашлось бы время для такой немыслимой погони за единственным жалким городом Странников. Но в конце концов они могли решиться и на это. Чем меньше оставалось Странников на Млечном Пути (а теперь полиция, несомненно, уже сожгла большинство странствующих городов), тем острей становилось желание выследить последние из них.
Значит, полиция Млечного Пути вполне может добраться до Большого Магелланова Облака, а техника у полицейских получше, чем у Амалфи. Если полиция захочет организовать погоню, она их уничтожит. Если только…
Амалфи вновь пробежал пальцами по пульту и задал вопрос:
– Могут ли у кого-нибудь быть достаточные мотивы и технические возможности, чтобы преследовать и уничтожить нас?
Отец Города помедлил несколько мгновений, обрабатывая данные обо всем, что случилось на протяжении тысячелетий, и наконец ответил:
– ДА, МЭР АМАЛФИ. ПОМНИ, МЫ НЕ ОДНИ В ЭТОМ ОБЛАКЕ. ПОМНИ TOP-V.
Существовал древний обычай: за Top-V Странников презирали и ненавидели даже там, где их летающих городов никогда не видели и не предполагали увидеть. Вероятность того, что город, заливший кровью целую планету, совершил удачный побег на Облако, была ничтожна, и все это произошло очень давно. Но если компьютер прав, то рано или поздно сюда явится земная полиция и город Амалфи ответит за чужие преступления.
Помни Top-V… Ни один город Странников не будет чувствовать себя в безопасности, пока не отмщен тот изнасилованный и убитый мир, – даже здесь, на далеком Большом Магеллановом…
– Босс? Прости, мы не знали, что ты занят. Мы составили график работ. Когда у тебя будет время взглянуть на него?
– Прямо сейчас, Марк, – пробурчал мэр, отворачиваясь от пульта. – Привет, Ди. Как тебе нравится новая планета?
Девушка, беглянка с Утопии, улыбнулась:
– Она просто прекрасна, мэр.
– По крайней мере бóльшая ее часть, – согласился Хэзлтон. – Эта вересковая пустошь довольно мерзкое место, но остальная планета выглядит великолепно – гораздо лучше, чем можно было предполагать, зная, как варварски с ней обращаются. Похоже, даже я разбираюсь в земледелии лучше, чем здешние крестьяне.
– Неудивительно, – скривился Амалфи. – Прокторы построили свою власть на том, что просто запретили любые знания за исключением элементарных. Впрочем, для этих деятелей запрет был самым удобным выходом.