– Тебе не понравится то, что я скажу, – ответила она. – Конечно, я могла бы наплести что-нибудь из того, что в таких случаях говорят психологи: схожие профессиональные и иные интересы, одинаковый образовательный уровень… Но какое это имеет значение теперь? Это случилось со мной, и все. Хотя противилась я изо всех сил. Старалась придерживаться вывернутого наизнанку принципа Джемса: если притворишься кем-то, то станешь таким на самом деле. Я и пыталась притвориться, будто ненавижу тебя.
– Но почему? – настаивал я. Она отвернулась, но я взял ее за подбородок и развернул к себе. – Давай выясним все до конца.
– Помнишь, как я все время подтрунивала над твоей лысиной? На самом деле я была просто без ума от нее. Это-то меня и мучило. Все проанализировав, я поняла, что люблю тебя из-за моего комплекса Электры. Я…
– Ты хочешь сказать, – возвысил я голос, – что влюбилась в меня потому, что я лыс, как твой отец, и одного с ним возраста?!
– Нет-нет. Это я себе внушила так. Чтобы возненавидеть тебя и положить конец моим любовным страданиям.
Сказать, что я был как громом поражен – значит не казать ничего. Если бы я не лежал на земле, то, наверное, от удивления не устоял бы на ногах. Алиса Льюис оказалась типичным продуктом своего времени – малейший всплеск теплых чувств по отношению к родителям служит нынешней молодежи сигналом: пора бежать на прием к ближайшему психотерапевту.
– Я в ужасном положении, – продолжала Алиса. – Не могу понять, люблю ли я в тебе образ отца или тебя самого. Мне кажется все же…
Она подняла руку, чтобы погладить меня по голове. Я отстранился и, обиженный, хотел отвести ее руку, но Алиса все же провела ладонью по моей лысине. И вдруг воскликнула:
– Дэн! У тебя ежик на голове!
– Что? – охнул я и поспешно провел рукой по черепу. На макушке пробивались первые ершистые волоски. – Так вот что имела в виду та девица! Помнишь, там, на дороге, одна из нимф Поливайнозела, показав на мою голову, сказала, что, если бы не
И вдруг, едва успело стихнуть эхо, в ответ раздалось ржание, от которого кровь застыла в моих жилах. Ясное дело:
– Поливайнозел!
Я схватил Алису за руку, и мы помчались по дороге, остановившись только через полмили на пригорке возле 24-го шоссе. После такого марафона и я, и Алиса просто изнывали от жажды. Но все же кое-как отдышались и влились в процессию, которая направлялась в Онабак. До городской черты оставалось примерно полмили.
Я то и дело оглядывался, стараясь разглядеть осла. Но его нигде не было. Впрочем, это отнюдь не означало, что Поливайнозел прекратил погоню. Он вполне мог затеряться в толпе. А толпа, надо сказать, была огромная. Люди шли, нагруженные корзинами и бутылями, у многих в руках горели факелы.
От одного из попутчиков я узнал, что народ спешит на церемонию отплытия баржи, которая отправляется от причала на дальнем конце Главной улицы.
– Говорят, что Мэрад – да будет Бык ему именем – собирается воскрешать мертвецов у подножия холма, с которого бьет фонтан из Бутыли. Что ж, поживем – увидим. В любом случае повеселимся от души – шашлыки, Пойло, трахайся сколько влезет…
Что на это возразишь? Для местной публики эти три пункта программы составляют основу всех увеселений.
Попутчик, которого звали Джо Доу, оказался малым весьма словоохотливым – как, впрочем, почти все приверженцы Пойла, – и за то время, пока мы пробирались по Адамс-стрит, он успел рассказать мне о структуре местного общества. На низшей ступени иерархической лестницы стоят обыватели вроде него самого. Затем следуют жрецы. Они собирают жалобы и петиции, сортируют их по темам, и то, что сочтут нужным, передают на рассмотрение пророкам вроде Шида-Прорицателя Погоды. Пророки просматривают все бумаги еще раз, часть отбраковывают, а остальное направляют полубогам – Поливайнозелу, Аллегории и еще дюжине других, о которых я ничего не слышал. Полубоги же подчиняются непосредственно Мэраду и Пегги.
В общем, управление своим Олимпом Мэрад поставил на деловую основу. Часть своих полномочий ой делегировал своим вице-президентам. Так, Осел ведал плодородием, а Шид отвечал за погоду. Когда-то он был профессором физики Трайбеллского университета и одновременно директором городской метеостанции. Теперь Шид стал единственным в мире синоптиком, чьи прогнозы сбывались на сто процентов. Еще бы. Он сам делал погоду.
Рассказ был чрезвычайно интересный, но я постоянно отвлекался: во-первых, никак не шел из головы Поливайнозел и мне то и дело приходилось оглядываться. Во-вторых, меня беспокоило будущее наших с Алисой отношений. Не охладеет ли она ко мне после того как у меня вырастут волосы? Нравится ей моя лысина – тут уж я занялся психоанализом – или я сам?
ebooksa