Тут на лицо мальчика легла легкая грусть, видать вспомнил что-то тяжелое.
Борко тщательно себя обшарив, и со звоном вывернув кошель на лавку, задумался. Побогаче, чем Милован: и меди больше, и золота — аж две монеты! Но хоть тресни, никакого серебра ни в кошеле, ни на Борко не было.
— А я! — завопил молодец. — У меня точно серебра нет: ни денег, ни оберега. Я все осмотрел… Любомысл, может золото тоже помогает? Я ж теперь княжеский дружинник, человек не бедный. Чего с собой лишний раз серебро таскать, весит немало, а купишь на него ни в пример меньше, чем на золото. А без меди ни в какую корчму не пойдешь. Нет у меня серебра! — с отчаяньем крикнул Борко. — Не знаю я, что меня спасло! Может, и в меня нежить заползла?!
Милован и Добромил фыркнули, насколько потешно прозвучали слова Борко. Ну какая он нежить? Всегда веселый, бесшабашный. Наверно, плохо ищет, может, какая — нибудь монетка в сапог закатилась. Заулыбался и Прозор.
— Ну-ну! Слышал, Велислав? Нашим отрокам невместно в корчму с серебром ходить, тяжелое оно. Золотом средь кружек гремят, и медью питухов поражают… когда золотишко заканчивается. Богатые! Эх, молодо-зелено… Того не понимаете, что серебряная гривна, это то же самое оружие. — Прозор неуловимо извлек из-за пояса два увесистых длинных серебряных слитка. Хватко перекидывая их из ладони в ладонь он неожиданно гаркнул: — Бочонок!
Никто не понял, что он делает, а Прозор, ловко поведя рукой, откуда-то снизу, от пояса, метнул один из слитков в стоявший у печи бочонок с глиной, и сразу же сделал такое же движение другой рукой. В бочонке треснула, ломаясь, боковая доска, слитки со стуком упали на пол.
— Ух, ты-ы… — прошептал Добромил, а Борко и Милован завистливо крякнули и переглянулись. Такого они не видели, и даже предположить не могли, что серебряные гривны можно так ловко метать. Этого им ни Велислав, ни Прозор ни то что не показывали, но даже не говорили.
Прозор подошел к печи, поднял слитки и, обдувая невидимую пыль, так же неуловимо вернул на место, за широкий пояс. Венд остался серьезным, но глаза улыбались.
— Видели, молодцы? Вот так и вам надо уметь, в корчмах днища бочек вышибать, когда медная мелочь кончится, — Прозор захохотал.
— Прозор, чему ты их учишь? — улыбнулся Велислав. — Какая корчма, какие бочки?
— Велислав, а ты так умеешь? — возбужденно спросил Добромил. — Меня научите?
— Научим, научим, — ласково ответил Велислав. — И наших отроков научим, что оружие, это все, что под рукой находится. Надо только смекалку проявить. Вон, видели, что со слитками делать можно? И это не все.
— А что еще, Велислав? — не унимался княжич.
— А ты у Прозора спроси, я против него, как вот наши молодцы, что серебром брезгуют. Вернемся в Виннету, чтоб сразу себе такие пояса сделали, жалованье серебром возьмете… поняли, парни? — Велислав мигом снял свой пояс, показал изнанку. На ней в ряд были подшиты увесистые, длинные серебряные гривны. — Весит немало, — сказал Велислав, — но тоже оружие. — Смотрите…
Крутя пояс перед собой, и ловко перехватывая его то одной рукой, то другой, Велислав неуловимо переставляя ноги двинулся к пострадавшему бочонку. Никакого взмаха ни Борко, ни Милован, ни, тем более, Добромил, не заметили. Но у бочонка с треском отлетела переломанная верхняя часть. Торчали осколки досок. А Прозор улыбался, они с другом давно придумали эту хитрость с поясами. Чего ходить порожняком? И деньги носить удобно, и при случае — если нет иного оружия — то таким тяжелым, увешанным серебром поясом, можно не только обороняться, но и одержать победу над вооруженным противником. Главное — это ловкость. В первую очередь они обучали именно этому качеству, сила не главное.
— И руку противнику легко сломает, и ногу, — сказал Велислав, надевая пояс и защелкивая увесистую пряжку. — Меч можно вырвать, копье перибить. Много чего сделать можно, главное умение.
Борко и Милован растеряно переглядывались. До старших товарищей им еще ох, как далеко?
— Ладно, игры в сторону, — сказал Прозор, — серебра у тебя нет, Борко. А мне что-то вещует, что Любомысл прав — в нем все дело, оно от нежити оборонило. Чем же ты спасся, что сейчас не на лавке в беспамятстве лежишь, а бодрыми ногами бегаешь?
Борко растеряно развел руками: «Ну нет у меня ничего, что вы хотите, где я его возьму?»
— А ты отрок подумай немного! — с легкой ехидцей сказал Любомысл. — Что на вас, княжеских дружинниках, серебром гнушающихся надето? А?
ebooksa