– Когда челнок будет готов к полету? – спросил Тартарус, направляясь к шахте.
– Хурагок столкнулся с незначительными трудностями. – Дадаб был рад, что джиралханай идет спиной к нему. Иначе бы тот понял, что Дадаб лжет, – так бегали его глаза. – Но я знаю, он выполнит работу настолько быстро, насколько это в его силах!
Мостик «Быстрого преобразования» был расположен на средней палубе, ближе к носу, как можно дальше от корпуса, – так он будет уязвим только в случае сокрушительной атаки. Следуя по пятам за Тартарусом, Дадаб отметил, что помещение достаточно велико, чтобы вместить всю стаю, хотя и уступало размерам трапезной. Присутствовали все, большинство горбилось перед консолями, выступающими из усиленных стен. Консоли изобиловали голографическими переключателями, отсвечивающими на голубых доспехах джиралханаев. Как и Тартарус, эти существа были полностью готовы к бою.
Маккавеус стоял перед центральным голопьедесталом, оперевшись о полированный металлический поручень. Доспехи вождя имели золотистый цвет, но были изготовлены из более прочного сплава, чем у остальных. Воренус и джиралханай по имени Лицинус стояли по бокам от него, их выступающие наплечники не позволяли Дадабу увидеть, что за проекцию разглядывает вождь.
Дадаб поклонился, прикоснувшись костяшками пальцев к рифленому металлическому полу. Тот вибрировал синхронно с гиперпространственным двигателем, который работал вхолостую в далекой корме. Не забывая о напутствии вице-министра Спокойствия, велевшего быть осторожным, Маккавеус держал двигатель в полной готовности на случай, если потребуется срочно убраться из незнакомой системы.
– Подойди, дьякон, – сказал Маккавеус, уловив слабый запах метана.
Дадаб выпрямился и последовал за Тартарусом к пьедесталу.
– Освободите место! – прорычал Тартарус и пихнул высокого джиралханая с каштановыми волосами. – Воренус, в сторону!
– Я виноват. – Дадаб сглотнул. – Прошу милостивого прощения.
Конический баллон делал продвижение боком проблематичным, и когда дьякон протискивался мимо Воренуса, он задел баком набедренный щиток джиралханая. На счастье Дадаба, Воренус этого как будто не заметил – настолько он был поглощен зрелищем.
– Невероятно, правда? – спросил Маккавеус.
– Да, невероятно, – сказал Дадаб, глядя на изображение из-под поручня.
– Не слышу энтузиазма, дьякон.
– Мои извинения, вождь. Просто я уже видел это. На корабле киг-яров.
– Да, конечно, – иронически хмыкнул Маккавеус. – В сущности, это всего лишь… – Он кивнул на изображение незнакомой планеты, вся поверхность которой была покрыта насущными глифами Восстановления. – Несколько сот тысяч люминаций?
На самом деле мысли Дадаба все еще были заняты проступком хурагока. Мешало и то, что мостик полнился крепкими запахами джиралханаев. Эти ароматы возбуждения проникали сквозь мембраны маски, и Дадаба подташнивало.
– Количество впечатляет. – Дадаб подавил горечь, подступившую к горлу.
– Впечатляет? Да оно просто неслыханное! – загремел Маккавеус. А затем перешел на глухое урчание: – Скажи мне, что ты об этом думаешь.
Он нажал костяшкой пальца на голографический переключатель в поручне, и изображение планеты померкло, многократно сузившись; в поле зрения появилась вся система. Дадаб увидел иконку крейсера чуть в стороне от орбитальной траектории планеты, а на безопасном расстоянии от него мигающий красный треугольник, обозначающий потенциально враждебный объект.
– Он ждал нас рядом с обломками корабля киг-яров, – прорычал вождь клана.