Юноша обводит взглядом окружающие его лица – члены улья глядят на него стеклянными глазами, их тела неподвижно застыли, губы растянуты в одинаковых улыбках. Откуда-то издалека доносятся пронзительные крики, грохот опрокидываемых столов, бьющегося стекла, и Кэмерон содрогается от ужаса.
Недавно он спросил Изобретателя, что случится с ульем Ксэл, если они перезагрузят Ниа, пока люди еще будут подключены к ее Сети?
Но это был неверный вопрос, запоздало понимает Кэмерон. Спрашивать следовало вот о чем:
Что случится, если связь не разорвется?
37. Улей
ВНУТРИ ВИРТУАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ Кэмерон сжимает руку Ниа, и мир рушится. А снаружи грозящий разразиться шторм на миг замирает, словно собираясь с силами, а потом взрывается. Весь город заполняет, подобно огромной, беззвучной волне, яркий свет.
По толпе проходит волна дрожи и, подобно лесному пожару, захлестывает весь город, каждую Сеть, преследуя единственную цель:
Соединение.
Повсюду люди застывают на месте, их зрачки расширяются, в головах становится пусто. Экраны перед ними, телефоны и телевизоры, планшеты и ноутбуки вспыхивают ослепительным светом.
Потом тысячи глаз моргают в унисон и открываются навстречу новому миру.
Столько умов объединила вспышка энергии, которую высвободила Ниа во время своего падения.
Столько разумов с восторгом подключаются к Сети.
Люди выходят на улицы и все вместе устремляются к точке назначения.
Шагают вместе, как один.
За много километров от Международного выставочного центра, в доме престарелых городка Шейдисайд Уоллес Джонсон роняет планшет, его глаза широко открываются от удивления и радости, когда невидимая Сеть проходит сквозь его мозг. Очередной скучный вечер вдруг стал гораздо интереснее: впервые за более чем десятилетие Уоллеса ждут на вечеринке. На настоящей вечеринке, не на мероприятии в стиле диско или луау[19], которые периодически устраивают в доме престарелых, когда толпа восьмидесятилетних людей делает вид, что веселится. Обычно Уоллес часами мог проводить перед планшетом, просматривая видео на этом интернет-сайте, YouTube. Особенно ему нравятся ролики, в которых молодые пары отправляются на каникулы, пьют пина коладу и дремлют на белом песочке в тропическом раю – в такое место он бы с удовольствием отправился. Хотя бы разок, вместо того чтобы проводить каждые чертовы выходные, усаживая детей на пассажирские сиденья автомобиля, перед отправкой в гости к родителям Карен, проживающим в Покипси.
«Когда дети вырастут», – всегда отвечала она, если муж предлагал отправиться в путешествие. Только они вдвоем. Вот только Карен умерла, не дожив неделю до выпускного их младшего сына, и это стало концом всего. Она уже никогда не пройдется по белому песку, да и он тоже. Порой, просмотрев энное количество роликов про чужие каникулы, Уоллес чувствует себя немного взбодрившимся и строчит гневное письмо дочери, в котором ядовито замечает, что раз уж она упекла его в дом престарелых, то могла бы выбрать место, в котором зима не длится по восемь месяцев в году.
Но сегодня вечером все по-другому. Мгновение назад он смотрел видео, а уже через секунду вдруг понял, что у него впереди важное дело.
– Вечеринка, – бормочет он, и его губы растягиваются в улыбке. – Ничего себе! Ага, лучше поторопиться.
Старик поспешно сует ноги в мокасины и сдергивает с вешалки пальто. В любое другое время он призадумался бы, не нужно ли приодеться ради такого случая, но стоит ему остановиться всего на секунду, как его словно подхватывает волна и выносит из комнаты.
«Никаких галстуков. Нет времени. Нужно идти».