— Не правда ли, прекрасный день, госпожа прапорщик? Самое то фотографировать самолёты. Получатся насыщенные, контрастные снимки, — заявил мужчина с плёночной камерой. Она свисала с могучей шеи, которой позавидовали бы даже ребята из бронепехоты.
— Решил заняться художественной фотографией?
— Не забывай, ты разговариваешь с единственным репортёром, которому разрешили принять участие в японской экспедиции. Я, между прочим, очень горжусь тем, что по долгу службы показываю людям правду о войне.
— У тебя точно только один язык?
— Ровно один, потому что такими американцев создал Господь. Вот у критян и русских, я слышал, по два.
— А я слышала, в Японии есть бог, который вырывает языки врунам. Веди себя осторожнее, а то недосчитаешься своего.
— О, дрожу от страха!
Они стояли в уголке обдуваемой морем тренировочной площадки. Посреди этого огромного пространства замерли в причудливой позе сто сорок шесть японских бронепехотинцев. Рита никогда не слышала про это упражнение, которое они называли отжиманием с удержанием. Товарищи Риты по спецназу стояли неподалёку, тыкали в потомков самураев волосатыми ручищами и смеялись над их странными позами.
Существовал негласный уговор: за тридцать часов до начала операции никому нельзя подходить к Рите Вратаски. Говорить с ней в это время решались только рассеянная ремонтница-индианка и репортёр Ральф Мёрдок.
— Им нельзя шевелиться? — спросила у него Рита.
— Как мне объяснили, они должны удерживать эту стойку.
— Это и есть самурайские тренировки, о которых ты рассказывал? По-моему, больше похоже на йогу.
— Между легендами Индии и Японии наверняка почти нет разницы.
— Девяносто восемь!
— Девяносто восемь!
— Девяносто девять!
— Девяносто девять!
Ротный прапорщик вёл счёт, а солдаты повторяли за ним, крича в землю перед собой, словно брадобрей Мидаса[8]. Голоса роты солдат эхом отдавались в голове Риты. Начиналась привычная мигрень. Сегодня сильнее, чем обычно.
— Опять голова болит?
— Это тебя не касается.
ebooksa