Хайнс поднял палец, словно ставя запятую в потоке своих мыслей.
– Будет просто превосходно, если мои допущения окажутся верными. Сами же песчаные форели могут быть всего лишь личиночными формами чудовищных червей, а некоторые из этих мелких животных могут спускаться под землю, давать корни и снова превращаться в растительную форму. Может быть, мужские особи песчаных форелей превращаются в червей, этих исполинских монстров, или, возможно, они объединяются в огромные колонии, так как представляется, что каждый сегмент червя является автономным организмом.
– Все это очень трудно понять сразу, – признался Джесси. – Это такой чуждый нам жизненный цикл, такой малопонятный.
– Мы и находимся на чуждой, ставящей нас в тупик планете, кавалер.
Джесси остановился перед рядом клеток, в которых содержались мелкие кенгуровые крысы – маленькие грызуны, которые деловито возились в клетках, несмотря на то, что находились в неволе. Интересно, подумал он, не предпочтут ли эти животные свободную жизнь в пустыне, как те их собратья, которых они с Барри видели во время своего путешествия. И вообще, имеют ли животные представления о свободе?
– Похоже, что черви охраняют пески со специей, – сказал Джесси. – Мешают ли они другим червям нападать на юные формы? Не препятствуют ли они целенаправленно нашим рабочим собирать специю?
Хайнс в ответ только пожал плечами.
– Такое объяснение не лучше и не хуже, чем любое другое. Я никогда не предполагал, что песчаные водовороты и фумаролы могут быть включены в цепь распространения специи. По достижении некоторой каталитической точки, при определенном соотношении температуры и химического состава, размножение грибовидных растений приобретает взрывоподобный характер. Растения потребляют большие количества песка – силиката – в качестве питательного вещества или строительного материала. Все это в сочетании с минеральными компонентами и органическими соединениями вулканических газов в еще большей степени ускоряет рост и размножение. Растения находят выход на воздух, где они рассеивают споры и погибают.
Слабо улыбнувшись, планетарный эколог поставил локти на стол.
– Но истинное объяснение может быть и абсолютно иным, выходящим за рамки человеческих представлений. Я могу только гадать, но настоящего объяснения я не знаю.
Наливая себе еще одну чашку крепкого пряного кофе, Джесси думал обо всех тех гигантских червях, которых они обездвижили с помощью шоковых канистр, обо всем меланже, который они выкопали из богатых жил. Он сделал порядочный глоток.
– Не могла ли наша добыча специи нарушить хрупкий жизненный цикл, существовавший здесь, на Дюнном Мире, в течение многих тысячелетий? Правда, люди хозяйничают на этой планете всего лишь несколько лет.
– Такая возможность существует всегда. Просто я пока не собрал достаточно информации на эту тему.
Живо представив себе причудливые подземные катакомбы, Джесси стиснул зубы.
– Если мне будет предоставлена возможность управлять этой планетой, то я, вероятно, сочту необходимым сократить добычу специи. Мы должны быть добрыми пастырями, и нам придется оставить некоторые меланжевые поля, так сказать, под паром, чтобы популяция червей и пряных растений могла самостоятельно восстановиться.
Лицо ученого погрустнело.
– Этому не бывать никогда, кавалер Линкам, – во всяком случае, пока у власти находятся Великий Император и другие благородные семейства. Аристократы, пилоты межзвездных кораблей и богатые торговцы стали зависимы от специи и будут требовать ее добычи во все больших и больших количествах. Все будет только хуже, но никак не лучше.
– Да, не спорю, наверное, специя действительно стала очень популярной, но я думаю, что вы преувеличиваете ее важность.
Ученый снова, в который раз, грустно покачал головой.
– Как вы думаете, почему имперский инспекционный корабль прибыл сюда для вашего устрашения всего лишь по истечении года вашего здесь пребывания, кавалер Линкам? Возможно, до вас доходили слухи о мятежах на Ренессансе и других богатых планетах? Так вот, эти слухи вполне соответствуют действительности.