— Почему? — возразил я небрежно. — Есть женщины, ради которых я побежал бы.
— Но я не из тех, не так ли?
— Нет, не из тех. По крайней мере пока.
Она вызывающе тряхнула своими длинными волосами.
— Ты вселяешь в меня надежду, комиссар!
— И с полным основанием, — добавил я.
— Что ж, тогда пошли, — по-деловому предложила Элия. — Берг… Ларсен только что связался со мной и попросил меня отвести тебя к Фаулеру и Штейну.
— Не торопись так, — улыбнулся я. — Я все еще не собираюсь на тот свет.
Элия смущенно моргнула, но через мгновение поняла двусмысленность сказанного и возмущенно покачала головой:
— Ты шутишь с печальными и страшными вещами. А сам еще слишком молод, чтобы оправдать это профессиональной деформацией.
Потом, всмотревшись в мои глаза и убедившись, что су- мела меня смутить, она бодро направилась в медицинский корпус напротив. Я последовал за ней, грустно думая, что здесь на всей этой планете у меня нет и, наверное, никогда не будет ни единого доброжелателя.
Ничего удивительного что я до сих пор не видел лазарета — низкого, неухоженного сооружения из тесаных камней, прилепившегося к монументальному медицинскому корпусу
— Это, видимо, творение не юсов, — обратился я к Элии.
— Нет. Это мы построили.
— А зачем?
— Именно, чтобы обойтись без юсов, — сухо ответила она. — Лично я, как медик базы, посчитала, что если кто-то из нас заболеет, то лучше его лечить в действительно человеческой обстановке.
Мы подошли к постройке, совмещающей, как оказалось, два назначения: «действительно человеческой» больницы и усыпальницы, и вошли внутрь. Холодильная камера находилась внизу, на единственном подземном этаже. Элия остановилась у конца лестницы.
— Четвертый отсек слева, — бросила она и едва слышно добавила: — Фаулер был моим другом… Не хочу видеть его… таким.
— Хорошо, — сказал я, — но где тебя потом найти? Нам нужно поговорить.
— Я буду опять там, на той скамейке, — Элия быстро начала подниматься вверх.