Пересечение вселенных. Трилогия

Подружки захихикали, представив этого скалолаза — во тьме, с фонариком и ножичком увековечивающего себя и свою компанию…

— Уважаемые студенты! — окликнул их доктор Донэл. — Мы не мешаем вашей учёной беседе?

— Нет! — ляпнула растерявшаяся Лана. И аудитория дрогнула от смеха. — Ой, извините, почтенный доктор Донэл! — спохватилась она. — Мы вас внимательно слушаем!

— Вот спасибо! — посмеиваясь, поклонился ей Донэл. — Весьма признателен вам, Лаонэла Микуни, за проявленное ко мне, сироте, внимание! Надеюсь его оправдать. Итак, — продолжил он, обернувшись к хихикающей аудитории, — завершающим пунктом нашей экспедиции будет стоянка у самой высокой горы хребта Борэо, именуемой Дарна, мы предполагаем установить там пункт…

Студенты сделали вид, что страшно заинтересованы тем, сколько им предстоит провести времени у этого невыразительного холмика — Дарна. Хотя разыгравшийся аппетит уже намекал им на близость университетского буфета. Скорее бы закончилась эта скучища! У них на сегодня намечено ещё столько дел! И, главное — ещё надо зарулить в библио-архив и подготовиться к завтрашним лекциям.

Знали б они, как прекрасны эти дни, которые они считали скучищей, по сравнению с тем, что ждёт их в бездне…

16. Нежданный гость

Как и обещала Ананда, пристройка к дому вскоре была сделана.

Новая терраса очень полюбилась Индире своей близостью к природе, которой ей так не хватало этот год в её комнате. Цветущие магнолии, олеандры, гортензии и розы, красивыми куртинами окружающие террасу, источали нежные ароматы. Всюду порхали бабочки, а в листве пели птицы. Для Индиры на террасе создали личную зону — её часть отделили, отгородив рядом горшков с пышными камелиями, гортензиями и азалиями. Установили там столик, диван и этажерку с книгами. Здесь она отдыхала, читала и иногда спала. Коляска, работающая от электродвигателя с аккамулятором, сделала её жизнь намного комфортней, дав ей возможность чувствовать себя полноценной личностью — передвигаться по дому, наблюдать за садом, а иногда даже бывать за оградой. Её вывозила в парк, в магазины и на прогулки сиделка, пожилая женщина по имени Нитья. Которая обычно была не видна и не слышна, всегда находясь поблизости — в соседней комнате или в холле. И приходила, лишь, когда девушка её звала, нажав кнопку на подлокотнике. Хотя Индире пришлось за это повоевать с Анандой. В самом-то деле, она же не умирающая, за которой нужен постоянный присмотр! И имеет право на личное пространство!

В этот день после занятий в институте Индиру навестила Тийа. Они вместе выпили чаю и затем подруга убежала по своим бесконечным делам. А Индира осталась на террасе. Лишь ветер шелестел листвой, да мелькали на полу солнечные зайчики. Тихо, спокойно и… легко.

Индира любила такие минуты. Она обожала родных, друзей и всех, кто её навещал. Люди должны делать добро, оказывая милосердие. И Индира утешалась тем, что даёт им возможность улучшать через неё свою карму. Так они выражали ей свою любовь. Но самой Индире не надо было лично видеть тех, к кому она чувствовала любовь. Она помнила о них всегда. Даже о тех бесконечно многих, кого никогда не знала. Все они — независимо от нации и вероисповедания, добрые и злые, юные и старые — были ей близки и достойны любви. Потому что их любит бог Вишну, дарящий всем свет. Потому что их любит Вселенная, даровавшая им этот сказочно прекрасный мир. А она, Индира — лишь её маленькая искорка, которой судьба уготовила возвращать любовь богу Вишне, Брахме и Шиве. И Вселенной. В том числе и от имени этих людей. Ведь им некогда, они заняты реализацией своих замыслов и планов. Без этих приманок и ловушек, удочек и капканов, без этой яркой карусели для них нет жизни. А Индира свободна от этого. Поэтому ей легко помнить о тех, кто закручен во внешнем вихре.

Конечно, если всё это пересказывать словами, то получается не очень складно. Ведь слова имеют способность всё искажать. Они затёрты частым использованием, напылением лжи, лести, тщеславия, искажённым пониманием каждого слова и оборота. А то, что чувствовала Индира, было гораздо проще и… светлее, что ли. При мыслях об истоках жизни и Вселенной у неё будто распахивалась Душа, охватывая своими крыльями весь мир — до бесконечных горизонтов. И она вся превращалась в саму любовь, в свет и радость…

Индира знала, что теперь у всех вокруг неё своя жизнь, в которой ей практически уже нет места. Кроме, наверное, мамы. К сожалению, она не имеет других интересов, кроме дома и семьи. И никогда не сможет смиренно принять подарок, который Шива преподнёс её дочери. Отец оказался мудрее. Он понял — не всё в нашей жизни идёт так, как мы хотим. Вернее — в ней ничего и никогда не идёт по-нашему, если только Шива этого не захочет. Судьба человека предопределена его прошлыми рождениями. И тем выбором, который он сделал ещё на пороге своей жизни. Роптать и сожалеть бессмысленно. Надо только благодарить Шиву. За всё. Если даже кажется, что твоё испытание несправедливо тяжко и ты его не заслужил. Всё происходит по воле бога и только с нашего согласия. Или благодаря нашему предыдущему выбору. Надо принимать это с благодарностью и бог Шива откроет перед тобой свои сокровища.

Вопрос в том — что считать сокровищами?

Если краткие и преходящие радости этого мира, всегда ускользающие из рук, то это лишь иллюзия сокровищ. Это источник, из которого невозможно напиться досыта. Сколько б ни пил, всё мало, а во рту остаётся привкус горечи. Потому что даже уснувшая Душа всё же краем сознания понимает, что обманута, что пьёт отраву.

Если же ты считаешь сокровищем то, что принадлежит вечности, и стремишься к нему, то урожай будет безмерен, а сердце навсегда наполнится радостью. Это лик Будды.

Индира знала, что таких, как она, много. Они всюду — в храмах, ашрамах, монастырях, дацанах — все возносят благодарность Богу — Вишну, Иисусу, Аллаху, Иегове, Яхве — создавшему бесконечные Вселенные. Их помыслы направлены на познание истины, а Души наполнены радостью. Ради них этот мир и существует.

"Я одна из божьих искорок, — думала Индира. — И потому я — счастливейшая из людей!"

***

Ей показалось, что она задремала. Потому что на террасе рядом с ней кто-то возник молодой юноша в поношенном кашая — одеянии тибетского монаха, однако с европейским лицом. Индира даже вспомнила его имя.