– Тысяча.
– Так-то лучше! – воскликнул аукционист. – Я знал, что достопочтенные джентльмены не упустят столь выгодное предложение. Но на одном колесе далеко не уедешь. Как насчет тысячи ста? Ну же, уважаемые патроны, без рабочих деньги сами не заработаются! Я слышу…
– Тысяча сто.
– Тысяча сто от патрона Ригсби! Наивыгоднейшая сделка за такие деньги! Но что-то мне подсказывает, что вам придется повысить ставку. По-моему, я слышу «тысяча двести»?
Рука здоровяка с выставленным пальцем взметнулась вверх.
– Тысяча двести от патрона ван Хейзена. Давайте-ка не будем тянуть время и увеличим шаг ставки до двух сотен. Как насчет тысячи четырехсот? Тысяча четыреста? Нет? Тогда тысяча двести – раз, тысяча двести – два…
– Тысяча четыреста, – хмуро объявил Ригсби.
– Тысяча семьсот, – тут же парировал ван Хейзен.
– Тысяча восемьсот! – рявкнул Ригсби.
– Нееет, – протянул аукционист, – что вы! Прошу вас, шаг ставки не менее двух сотен!
– Ладно, черт побери, тысяча девятьсот!
– Тысяча девятьсот – принято! Сложное число, его и не упомнишь. Как насчет двух тысяч ста?
Ван Хейзен поднял руку:
– Две сто.
– Две сто – принято! Как говорится, деньга деньгу наживает. Будут ли новые предложения? Не слышу? – Аукционист сделал паузу. – Две сто – раз… две сто – два… Патрон Ригсби, неужели вы сдаетесь без боя?
– Да чтоб этого ван Хейзена… – Остальное Ригсби пробубнил так, что разобрать было невозможно.
– Джентльмены, у вас последний шанс. Раз, два… Три! – Аукционист хлопнул в ладоши. – Продано господину ван Хейзену за две тысячи сто. Сэр, поздравляю с удачным приобретением!
Уингейт проследовал за новым хозяином к выходу. По пути их остановил Ригсби:
– Ладно, ван Хейзен, повеселились и хватит. Предлагаю две тысячи, чтобы компенсировать твои убытки.
– С дороги.