Взглянув на бумаги, клерк пересчитал людей и подписал один листок, который передал унтер-офицеру. Тот развернулся и ушел по туннелю обратно к кораблю.
Клерк обратился к переселенцам. Уингейт обратил внимание, что из одежды на мужчине были лишь коротенькие шорты, вроде набедренной повязки, а все его тело, включая стопы, было сильно загорелым.
– Что ж, ребятки, – спокойно произнес клерк, – раздеваемся и складываем одежду в контейнер! – Он указал на отсек в одной из стен.
– Зачем? – не удержался от вопроса Уингейт. Он не собирался спорить, но и повиноваться тоже не торопился.
– Послушайте, – по-прежнему спокойно, но с легким раздражением в голосе ответил клерк. – Не стоит пререкаться. Это для вашей же защиты. Нельзя, чтобы вы занесли в колонию какие-нибудь болезни.
Ответ удовлетворил Уингейта, и он расстегнул комбинезон. Несколько человек, как и он, ожидавших разъяснений, последовали его примеру. Комбинезоны, обувь, нижнее белье и носки – все отправилось в контейнер.
– За мной! – скомандовал проводник.
В следующей комнате группу голых мужчин встретили четыре «цирюльника» в резиновых перчатках, вооруженные электрическими ножницами. Уингейт собрался было протестовать, но решил, что оно того не стоит. Он лишь задумался о том, применялись ли такие же суровые меры предосторожности к женщинам. По его мнению, было бы весьма досадно жертвовать прекрасными длинными волосами, которые растили двадцать лет.
Затем их ждал душ. Всю комнату пересекала завеса теплой воды. Уингейт не мешкая и даже с удовольствием шагнул под нее; он толком не мылся со дня, когда покинул Землю. Всем раздали жидкое зеленое мыло, пахучее, но прекрасно пенящееся. За водяной завесой поджидало с полдесятка служащих, одетых столь же скудно, как их проводник. Они следили за тем, чтобы все переселенцы мылись строго отведенное время и с должным усердием, изредка делая весьма грубые замечания тем, кто халтурил. У каждого на поясе был красный крест на белом поле, подтверждающий их официальное положение.
На выходе всех переселенцев обсушили теплым воздухом.
– Стоять!
Уингейт подчинился. Отдавший приказ санитар без энтузиазма потыкал предплечье Уингейта холодным влажным тампоном, а затем поцарапал то же место.
– Готово, следуйте дальше!
Уингейт встал в очередь у следующего стола. Процедура повторилась с другой рукой. Когда он наконец добрался до выхода, на каждой его руке с внешней стороны красовалось добрых двадцать царапин.
– К чему все это? – дождавшись своей очереди, спросил он санитара, который пересчитал царапины и вычеркнул имя Уингейта из списка.
– Чтобы проверить ваш иммунитет и сопротивляемость организма, необходимо взять анализы.
– Сопротивляемость чему?
– Чему угодно. Земным и местным болезням, грибкам – по большей части венерианским. Пошевеливайтесь, не задерживайте очередь.
Позднее Уингейт узнал, что к чему. На адаптацию к венерианским условиям у землян уходило две-три недели. В этот период иммунитет к местным болезням только вырабатывался, и попадание любых микроскопических паразитов на кожу и особенно слизистые оболочки было смертельно.
В жарких и душных джунглях Венеры обмен веществ ускоряется. Благодаря этому вечная борьба одних живых организмов с другими проходит здесь особенно ожесточенно. Обычный бактериофаг, практически истребивший на Земле любые болезни, вызываемые патогенными микробами, оказался способным эволюционировать и бороться с аналогичными венерианскими заболеваниями. А вот на прожорливый грибок управы не было.