– А тебе он нравится, сестрёнка? Молчишь… Ну ладно.
* * *
Не люблю увеселительные заведения. Людям кажется, что они отдыхают и расслабляются, но на самом деле они все ведут себя неестественно, показно. Стараются выглядеть лучше, вести себя интереснее. Словно манекены в витрине рядового парижского бутика. Только в отличие от настоящих манекенов, на которых пялятся покупатели, эти манекены ещё и сами постоянно пялятся друг на друга. Оценивают, сравнивают. Как можно в таком случае отдохнуть и расслабиться?
Плохо причёсанная макушка Жан-Пьера маячит ниже уровня моего плеча, а на меня смотрят как на дылду. Чувствую себя переростком среди всех этих людей. Снова растёт уровень тревожности. Я ощущаю, как начинаю непроизвольно потеть. Впрочем, возможно, тут действительно жарко.
Классический ресторанчик во французском стиле. Светлый и довольно изящный интерьер. Приятная музыка и непринуждённое мягкое освещение. Немного старомодно, но мило. По крайней мере, в такие места не заходят арабы. Мы садимся за столик. Я вытягиваю ноги в кроссовках. Хорошо, что в последний момент я решила не надевать туфли. Конечно, к платью они подошли бы лучше, но оно и без того само по себе неудобное.
– Что предпочитаешь? Птицу? Морепродукты? – уточняет Жан-Пьер, изучая меню, – Можем взять морского окуня свежего улова…
Я чувствую себя не в своей тарелке. Зачем я вообще сюда пришла? Рядом с нашим столиком возникает официант. Он старается быть подчёркнуто вежливым, но мне кажется высокомерным. С натянутой улыбкой он готовится выслушать заказ от Жен-Пьера, но я не позволяю ему:
– Бифштекс «bien cuit». Comprendre?
– Понимаю. Апперетив? Закуски?
– 150 грамм водки. И всё.
– Эм… Разрешите предложить луковый суп от нашего шефа? – официант ловит мой взгляд и, понимая, что сказал глупость, осекается, – Извините.
– Мне то же, что и даме, – говорит Жан-Пьер, еле сдерживая смех, после чего официант удаляется в некотором замешательстве, – Ничего себе! Уверен, такого заказа здесь не получали с 1812 года.
Я молча залпом осушаю принесённую рюмку. Никогда не могла получить удовольствие ни от процесса, ни тем более от результата употребления алкоголя. Наверное, именно поэтому я довольно быстро перешла исключительно на крепкий алкоголь. Впрочем, ситуации это не исправило. Начнём с того, что я даже не понимаю, что именно должна ощутить и от чего получить удовольствие. Проходя по слизистым, спирт вызывает лёгкое жжение и горечь, он устремляется по пищеводу в желудок. Но там его уже подстерегает порция выделившегося ферментативного антитоксина.
Через несколько минут сходное вещество, название которого я уже не помню, будет выброшено в кровь, чтобы нейтрализовать действие всосавшегося алкоголя. Дополнительно повысится уровень адреналина, чтобы удержать психику в тонусе. Стандартная схема, к которой прибегает мой организм, каждый раз, когда я хочу напиться. При этом объём алкоголя роли практически не играет. Бывали случаи, когда я в качестве эксперимента целиком наполняла им желудок, но, кроме тяжести внутри, никаких ощущений это не вызывало. Говорят, Иисус превращал воду в вино. Чтобы он сказал про этот фокус?
– А вот ты зря понтуешься, – предупреждаю я Жан-Пьера, видя, как он повторяет мой жест, – Тебя развезёт с непривычки.
– Как вы, русские, вообще это пьёте? – морщится француз.
– Мы не пьём, а выпиваем.
– Мне хочется знать о тебе больше. Скажи, почему ты решила сделать военную карьеру? Ты из семьи военных?
– Ах ты, журнашлюха…– улыбаюсь я, – Всё-таки не отпускаешь идею состряпать материал?
– Нет! Никакого интервью! – серьёзно отвечает парень, и почему-то я ему верю, – Это интересно лично мне.
ebooksa