– Собственно, они и есть собаки, – серьезно сказал Лазарус.
– Гм?
– Не в том смысле, что они похожи на собак, – они определенно с нами на равных, а, возможно, в чем-то и превосходят… но они все равно собаки. Существа, которых они называют богами, – всего лишь их хозяева, владельцы. Нас не удалось приручить, и хозяева вышвырнули нас прочь.
Либби размышлял о необъяснимом телекинезе, которым воспользовались джокайры – или их хозяева.
– Интересно, что бы вышло, – задумчиво проговорил он, – если бы они сумели нас приручить. Они могли бы научить нас многим интересным штукам.
– Даже не думай, – резко бросил Лазарус. – Человек не может быть чьей-то собственностью.
– А кем он должен быть?
– Человек должен быть тем, кем он является… и быть этого достоин! – Лазарус встал. – Мне нужно идти.
Либби тоже собрался уходить, но Нэнси его остановила:
– Останься. Хочу тебя кое о чем спросить. Какой сейчас год на Земле?
Либби открыл было рот, но тут же снова его закрыл, потом попробовал еще раз и наконец сказал:
– Не знаю, как ответить на твой вопрос. Примерно как спросить: «Как высоко находится верх?»
– Наверное, я неправильно выразилась, – согласилась Нэнси. – Я не особо разбираюсь в основах физики, но понимаю, что время относительно, а одновременность применима только для двух близко расположенных точек в одной и той же системе координат. Но мне все равно хотелось бы кое-что знать. Мы ведь летели намного быстрее и намного дальше, чем кто-либо до нас? Не замедлились ли наши часы или что-то вроде того?
Либби озадаченно уставился на нее, как и любой специалист по математической физике, с которым дилетант пытается говорить о физике не на языке математики.
– Ты имеешь в виду сокращение Лоренца – Фитцджеральда? Извини, но любая попытка описать его словами – полная чушь.
– Почему? – не унималась Нэнси.
– Потому что… в общем, потому, что для этого нет подходящего языка. Формулы, описывающие эффект, неточно именуемый сокращением, предполагают, что наблюдатель сам является участником событий. Но словесный язык содержит в себе неявное допущение, что мы можем находиться вовне, наблюдая за происходящим. Математический же язык отрицает саму возможность любой подобной внешней точки зрения. Любой наблюдатель находится на своей собственной мировой линии, и он не может ее покинуть, глядя со стороны.
– Но что, если может? Предположим, если бы мы могли прямо сейчас увидеть Землю?
– Ну вот опять! – с несчастным видом проговорил Либби. – Я пытался излагать свои мысли словами, но лишь сильнее все запутал. Когда два события разделены внутри континуума, время в абсолютном смысле измерить невозможно. Измерить можно только интервал.
– Хорошо. Что такое интервал? Столько-то пространства и столько-то времени?
ebooksa