Этот процесс и без того был для меня пыткой, а долгое ожидание окончательно испортило мне настроение.
– Знаю. Толпа всегда жаждет крови.
Доходяга ухмыльнулся во весь рот, его голос звучал как расстроенная скрипка:
– Не корчи из себя чистоплюя, сынок. Сам-то ты явился!
Да, я явился. Хоть я и поклялся себе держаться в стороне от этого псевдопроцесса, сама мысль бросить друга была мне отвратительна. Оттого что я буду в этой толпе, для него, конечно, ничего не изменится, но вдруг наши взгляды случайно встретятся и это придаст ему бодрости.
За те недели, что прошли после выхода из туннеля Рёмера, я постепенно занимал все более значительное место в Сети. Следом за Косола и Саншем мне представили и других видных членов группы, и я научился ценить их. Поначалу я опасался, что увижу заговорщиков-реваншистов, которые готовят какие-то жалкие нападения на своих притеснителей, так что для меня стало приятной неожиданностью встретить людей прагматичных, просто решивших перейти к действию. Они больше не желали плыть по течению – они хотели изменить его направление.
Рядом с ними я стал действовать намного активнее, чем мог бы предположить. Я сам себе удивлялся. Далеко позади остались те времена, когда я ругал Паскаля за близость к Сети! Теперь я являлся одним из важнейших ее элементов.
Тем сильнее потряс меня полицейский рейд в штаб «Метатрона».
Я снова сосредоточился на атмосфере в зале: оживление среди секретарей суда позволяло предположить, что скоро появятся военные судьи. Тут передо мной уселся какой-то субъект размером с зеркальный шкаф, почти перекрыв все поле зрения.
– Этого только не хватало, спасибо, – проворчал я, скрипнув зубами.
И тут же прикусил губу. Я не заметил лейтенантских нашивок на его погонах. Тип – мрачный шатен с квадратной челюстью – обернулся и бросил на меня быстрый взгляд. Очевидно, он счел, что я не стою того, чтобы тратить на меня свои нервы, потому что, не сказав ни слова, перенес свое внимание на возвышение для трибунала. Про себя я вздохнул с облегчением. Совсем не время подвергнуться аресту за такую глупость, как оскорбление офицера.
Внезапно боковая дверь распахнулась, и секретарь суда объявил:
– Господа судьи!
На судейское возвышение взошли трое – два полковника и епископ Адемар Монтейльский. Даже если бы у меня оставались какие-то иллюзии относительно исхода этого «процесса», при одном только взгляде на них я бы понял, что для моего друга все кончено. Лица обоих полковников были отмечены стигматами несгибаемой морали и полного отсутствия способности к сочувствию. Из тех, у кого один ответ на любой вопрос: «Военные не думают, а подчиняются».
Лицо епископа выражало благожелательность, но все знали, что он всего лишь флюгер, который всегда поворачивается, куда ветер дует. А сегодня на обвиняемого обрушится буря.
Судьи расселись, и секретарь громко приказал:
– Стража, введите обвиняемого!
Толпа заволновалась и зашепталась, когда двое военных полицейских подтащили к скамье обвиняемых человека, который никак не мог представлять большой угрозы для армии. Осунувшийся, плохо выбритый, со связанными руками и ногами бедолага, которого явно обрабатывали всю ночь, – только с величайшим трудом мне удалось узнать своего друга.
Однако это был он, Косола.
– Господи, что они с ним сделали? – выдохнул я.
ebooksa