Я плеснул немного в его стакан. Он был пьян, но злость начала пересиливать спиртное.
– Не гони лошадей, Я сделаю кое-что для тебя – а ты для меня.
– Э-э… а что?
– Ты не любишь свою работу. А что ты скажешь насчет высокого жалованья, постоянной должности, неограниченного счета на служебные расходы, полной самостоятельности и целого мешка приключений?
Он выпучил глаза.
– Знаешь, что я скажу? Не вешай мне лапшу на уши! Сливай воду, Папуля, – такой работенки не бывает.
– Ладно, сделаем иначе: я вручаю его тебе тепленьким, ты с ним рассчитываешься, потом пробуешь мою работу. И если окажется, что я наобещал тебе лишку… что ж, удерживать не стану.
Он покачнулся – последний стакан довел его до кондиции.
– К-к-гда ты его мне д-д-ставишь? – выдавил он.
– Если согласен, то прямо сейчас!
– По рукам! – сказал он, протягивая ладонь.
Я кивнул своему помощнику, чтобы приглядывал за обоими концами стойки, отметил время – ровно 23:00 – и уже присел, чтобы нырнуть в дверку под стойкой, но тут музыкальный автомат рявкнул: «Я мой собственный дедуля!» Техникам было приказано зарядить его американской попсой и классикой, потому что я на дух не выношу «музыку» семидесятых годов, но я и не знал, что в автомате имелась и эта запись.
– Вырубите музыку! – крикнул я. – А клиенту верните деньги. Я в кладовую, сейчас вернусь, – добавил я и отправился туда.
Мать-одиночка шел следом.
Кладовая находилась в конце коридорчика напротив туалета – стальная дверь, ключ к которой имели только я и дневной управляющий, а внутри еще одна дверь, открыть которую мог только я. Мы вошли.
Он обвел помутневшими глазами глухие стены.
– Г-где он?
– Сейчас, – отозвался я, открывая саквояж – единственный предмет, находившийся в комнатке. То был координатный трансформер в полевом исполнении, выпущен в тысяча девятьсот девяносто втором году, вторая модель. Прелесть приборчик – ни одной движущейся детальки, весит полностью заряженный всего двадцать три килограмма и замаскирован под саквояж. Я уже провел днем точную настройку, и теперь мне осталось лишь вытряхнуть металлическую сетку, ограничивающую поле трансформации.
– Это что т-т-кое? – встревоженно спросил он.
– Машина времени, – ответил я и набросил на нас сеть.