Поднимаясь, он услышал голос Иммаколаты, исходящий отовсюду, как будто из стен.
–
В следующий миг он ощутил движение ледяного воздуха, пахнущего мертвечиной. Он помнил этот запах – запах сестер – по той ночи на свалке. Вместе с запахом пришел призрачный свет, и он смог рассмотреть комнату, где находился. Нимрода не было; он уже убежал в холл, и оттуда теперь доносились его крики. Ветер стал холоднее: сестры явно искали новых жертв. Нужно куда-то спрятаться. Осмотревшись, он нырнул в единственную в комнате дверь.
Она вела на кухню, и спрятаться там было решительно негде. Он побежал к выходу. Заперто. Чувствуя все больший страх, он оглянулся.
По комнате, где он только что был, плыла Магдалена, вращая слепой головой в поисках человеческого запаха. Он уже ощущал ее холодные пальцы на своем горле и ее губы – у себя на лице.
Его взгляд метнулся к холодильнику. Когда Магдалена достигла кухни, он открыл его дверцу и подставил себя под струю арктического воздуха.
Магдалена замешкалась. Из ее отвисших грудей тянулись по воздуху струйки ядовитого молока.
Кэл стоял, не шевелясь, и молился, чтобы холод не дал ей учуять его. Его мускулы начали ныть. Нестерпимо хотелось помочиться. Она все не двигалась, нюхая воздух в двух шагах от него.
Затем из соседней комнаты послышался надтреснутый голос Ведьмы.
– Сестра...
Если она явится сюда, ему конец. Она не слепая.
Магдалена прошла чуть вперед и посмотрела прямо на него. Сквозь него. Кэл затаил дыхание.
Капли ее молока плыли к нему, стекая по лицу. Она что-то чувствовала, но холодный воздух смущал ее. Он изо всех сил пытался не стучать зубами.
Тень Ведьмы показалась в двери.
– Сестра? Здесь никого нет?
Голова Магдалены все вытягивалась, пока ее слепое лицо не оказалось в футе от Кэла. Еще немного – и он не выдержит и бросится бежать.
Наконец она повернулась к двери.
– Никого.
Сестры выплыли в дверной проем и исчезли. Кэл какое-то время не мог двигаться. Ему казалось, что они вот-вот вернуться. Лишь когда погас последний след их призрачного свечения, он отошел от холодильника.
Сверху доносились голоса. Он вздрогнул, представив себе, что там происходит. Тем более теперь он был один.