Сотканный мир

22
18
20
22
24
26
28
30

– "Одна часть любви..." – начал Кэл.

На какое-то чудовищное мгновение его ум полностью испарился. Если бы у него сейчас спросили, как его имя, он не смог бы ответить. Проговорив три слова, он внезапно замолчал.

Дрожа, он понял, что больше всего в этот момент хочет порадовать этих людей, отблагодарить их за внимание и доброжелательность. Но проклятый язык...

Поэт в голове у него прошептал:

– Давай, парень. Расскажи, им, что знаешь. Не старайся вспомнить, просто рассказывай.

Он начал снова, уже не колеблясь, уверенно, словно сам сочинил эти стихи. И на этот раз они пришли, и он прочитал их звучным голосом, какого даже не ожидал от себя:

«Одна часть любви – невинность, вторая часть ее – блуд, третья – молоко, что киснет, едва его разольют. Четвертая часть – сомненье, пятая – это страх, и последняя – сожаленье о том, что вернется в прах».

Восемь строчек – и все. Он встал, радуясь, что успешно справился с заданием, и жалея, что все кончилось так быстро. Строки еще звенели у него в голове. Слушатели уже не улыбались, а глядели на него со странным изумлением. Потом раздался гром аплодисментов.

– Прекрасные стихи! – воскликнул Ло, тоже аплодируя. – И прочитаны прекрасно!

Он шагнул вперед и крепко обнял Кэла.

«Слышал? – шепнул Кэл поэту в своей голове. – Им понравилось!»

В ответ пришел один отрывок, словно только что сочиненный поэтом:

«Свои стихи я в дар вам приношу и с чистым сердцем их принять прошу».

Приятное это дело – сочинять стихи!

– Прошу вас, мистер Муни! – сказал Лемюэль. – Ешьте столько фруктов, сколько вам угодно.

– Спасибо.

– А скажите, вы знали поэта?

– Нет. Он умер еще до моего рождения.

– Разве можно назвать мертвым человека, слова которого еще живут и волнуют нас?

– Да, это верно, – согласился Кэл.