Джерихо не сомневался в этом. В конце зала появилось несколько фигур в одинаковой темно-синей одежде, которые расчищали проход к трибуне.
– А это кто? – Джерихо кивнул на них.
– Ближние пророка. Они охраняют его день и ночь.
Джерихо не успел спросить ничего больше. В кирпичной стене раскрылась невидимая дверь, и по толпе прошла дрожь ожидания. Джерихо тоже захватило общее чувство, и он внимательно уставился на дверь, не в силах сдержать трепета.
Один из Ближних вынес на трибуну простой деревянный стул. Джерихо сдавили со всех сторон, все лица были обращены к трибуне. Наконец на нее поднялась фигура, закутанная в бледно-желтую ткань. Толпа выдохнула в едином порыве, многие шевелили губами, повторяя молитвы.
Огни над залом вспыхнули ярче. Теперь собравшиеся молились вслух, и Джерихо изо всех сил пытался не присоединиться к ним.
Фигуру пророка заливал ослепительный свет, но он не спешил отойти в тень, внимая крикам толпы, умолявшим его открыться. Только через три-четыре минуты он внял этой мольбе и откинул покрывало. Он оказался крупным мужчиной – наверняка Бабу, подумал Джерихо, – с мягкими, даже женственными чертами лица. Светлые как у ребенка волосы окружали его голову пушистым ореолом.
Он подошел к стулу, с видимым усилием сел и оглядел собравшихся. Понемногу шепот стих. Пророк дождался наступления полной тишины. Заговорил он не тем голосом, какого Джерихо мог ожидать от пророка, а тихим, музыкальным тенором.
– Друзья мои, – начал он, – мы собрались здесь во имя Капры.
– Капра, – пронесся шепот от одной стены к другой.
– Я слышал слова Капры. Он говорит, что время близко.
Джерихо подумал, что он говорит так, будто это знание отягощает его.
– Если вы сомневаетесь, друзья мои, то поспешите отбросить сомнения.
Нимрод торжествующе взглянул на Джерихо.
– Мы все сильнее, – продолжал пророк. – Слово Капры убеждает заблудших и пробуждает спящих. От него и мертвые пустятся в пляс, – он говорил тихо, проникновенно, и собравшиеся ловили каждое его слово. – Скоро мы вернемся к своим любимым, к своим отцам и матерям. Нам незачем больше таиться. Так говорит Капра. Поднимемся, друзья мои, и покончим с гнетом.
Среди толпы раздались сдавленные рыдания. Он ответил на них успокаивающей улыбкой.
– Не надо плакать. Хватит плакать, говорит вам Капра. И хватит
Джерихо почувствовал дикое воодушевление. Разве он не плоть от плоти этих людей? Их ожидание – это и его ожидание, и он так же измучен им.
– Да, – услышал он собственный голос, – да... да...