Вероника откинулась назад, крепко оплела пальцами подлокотники кресла и выдохнула в потолок:
— Господи… А если бы мы не нашли сегодня цацки?.. Он продолжил бы
— Не исключаю, но маловероятно. Типичный вор не любит связываться с насилием, у него другая, «чистая» квалификация. Если бы здесь изначально действовал приземленный решительный тип, то он, не мудрствуя, встретил бы вас в подъезде дома, напал и отобрал сумку. Но тут… — Окунев причмокнул: — Тут прослеживается почерк. Желание все сделать чисто и красиво.
— Но так теперь он — убийца! Решительный. И терять ему нечего!
Окунев помотал головой:
— Вы думаете, что относительно
— А если этот игрок угнал машину, чтобы проверить, что я буду делать? Машина мне нужна, можно даже сказать — необходима. Чтобы сохранить прежний образ жизни, мне придется покупать новую…
— Считаете, он мог предположить, что вы отведете его к кубышке, чтобы распотрошить ее на новый автомобиль? — задумчиво пробормотал Окунев. Произведя короткую паузу, отрицательно мотнул головой: — Сомнительно. Неглупая девушка возьмет новую машину в кредит. Хотя… если он все-таки считает вас обычной поварихой, фантазии которой хватает только на то, чтоб перепрятать краденое да на пирожные-безе…
Окунев задумался, Вероника зябко повела плечами и поинтересовалась:
— А через дом в поселке, куда меня выманили, его нельзя найти? Ведь не на пустом же месте, честное слово, этот дом возник!
— Хозяин дома умер несколько месяцев назад, — отмахнулся задумавшийся капитан. Потом стер отсутствующее выражение с лица и посвятил в детали: — Наследники никак не могут его поделить. Мы, разумеется, работаем в этом направлении, но, думаю, пустышку тянем. Вор мог узнать о пустующем доме случайно или от покойного хозяина… Он элементарно вскрыл замок на воротах и пригласил вас «в гости»… — Капитан снова поморщился, и Вероника вспомнила, как он жутко устал. Но почему-то продолжает отвечать на ее бесконечные вопросы. — Итак, я подхожу к…
Подойти к сути теперь ему не позволил не очередной вопрос, а телефонный звонок. Игорь Станиславович поглядел на осветившееся табло, взял трубку:
— Да, слушаю, — и замолчал. Надолго. С каждым мгновением становясь все более мрачным. — На связи, — сказал минут через пять и поглядел на разбросанные по столу карты, которые Вероника не собрала принципиально после намека на чистоплюйские синдромы-комплексы. — Елизарова скончалась. Только что.
— Убита?! — прошептала Ника и закрыла рот ладонью. — Ой…
Окунев перевел взгляд на ужаснувшуюся девушку.
— Вскрытие покажет. Пока говорить о чем-то конкретно рано. А мне теперь… — его взгляд сделался недоуменным, — надо как-то объяснить начальству, откуда озарение снизошло. Откуда информация о том, что Елизаровой грозит опасность. Здорово, да? — Игорь Станиславович снова поглядел на карты.
Вероника, не отрывая руки от губ, сочувственно закивала. Она самой себя стыдится, когда кто-то называет ее «талантливой гадалкой». Что испытает муровский капитан, когда придется докладывать шефу, что он прислушался к мнению «плюшевого оракула»… лучше и не представлять.
— Ну что ж, — насупился оперативник. — Если Елизарова… последняя ниточка, оборвана, то без вас, Вероника, нам теперь точно не справиться. Вы согласитесь нам помочь?
— Да. Конечно. Чем смогу. — Вероника с готовностью кивнула и, положив руки на колени, приняла позу готовой ко всему, прилежной гимназистки.
Вторая смерть за сутки, слова Окунева о демонстрации возможностей… Кошмар, короче. От него нужно избавляться поскорее, всеми силами.