– Отец Гильом! Я молить, чтобы вы нашлись. Я искать вас. Меня ловить, но я все равно искать. Вы должны сказать, что мне делать.
– Они схватили Ансельма, – тихо проговорила девушка. – Завтра его хотят казнить.
– Что?!
Еще не веря, я опустился на холодный камень. Нет, не может быть! Почему-то казалось, что Ансельм им не по зубам…
– Когда вас схватить, мы с братом Ансельмом уходить, как вы и велеть. Потом огонь гореть… горел, мы видеть… брат Ансельм меня не слушать, он близко подходить к де Лозу. Он подходить к его дому…
– Сегодня в Памье объявлено, что Ансельм признался, будто он – пособник демонов, – добавила Анжела. – Завтра в полдень его должны сжечь на рыночной площади. Это у вас, кажется, называется Акт Веры…
«У вас» прозвучало недвусмысленно, но не время выяснять нюансы. Вот, значит, что задумал де Лоз! Вот почему меня не убили сразу. Они ждали, признается ли Ансельм!
– Его пытали, – совсем тихо сказала девушка. – Его очень сильно пытали, отец Гильом. Поэтому он и признался.
– Да, конечно…
Парень не выдержал – как и любой на его месте. Утром де Лоз узнал об этом и велел прикончить меня. Непонятно лишь, почему им нужен именно Ансельм. Хотя со мной Его Преосвященству пришлось бы повозиться, а он спешит. Наверное, половина Памье надела траур. Нужна жертва, нужен козел отпущения.
– Брата Ансельма много людей охранять, – вздохнул нормандец. – Мне их не побить. Брат Ансельм мне грамоту важную передавать, но чего с ней делать, я не знать… не знаю.
Я тоже не знал. Свиток, полученный от Орсини, сейчас бесполезен. В том-то и затея – объявить посланцев кардинала слугами Врага. Де Лоз хитер…
– Развяжите меня, святые отцы! – воззвал забытый всеми де Гарай. – Отец Гильом, мы так с вами не договаривались!
– А ну молчать, душегуб! – цыкнул Пьер, и защитник сирот немедленно умолк.
– Развяжите его, брат Петр, – велел я. – Он не убежит.
Разбойник долго растирал руки, жалуясь, что узел слишком тугой. Я терпеливо ждал. Кажется, де Гарай вполне созрел.
– Сын мой, вы честно выполнили обещанное. Вам положена награда.
– А?! – народный заступник дернулся, затем облегченно вздохнул: – Да-да! Я все сделал, как велели.
– Здесь, – я достал из рукава доверенность, – золото. Очень много золота. Я могу получить сто ливров. Или тысячу. Или больше.
Рот де Гарая открылся, глаза с вожделением глядели на пергамент.