Откуда-то появился второй федерал с мешком в руках. В ответ на вопросительный взгляд Макса он сказал:
— Вот сигналки собрал. Не оставлять же их, родимых. Или ты думал мы тут без охраны дрыхнем? Ну и наивный вы народ — менты!
Из палатки выбрались прокурорские и один из них, тот, что был главным, снова доложился по рации, что ночь прошла спокойно, они приступают к работе, в случае подтверждения сведений сообщит дополнительно.
Они все сели за ближайшей палаткой и в полной задумчивости принялись попивать кофе из большого безразмерного термоса. Судя по аромату, к кофе было добавлена изрядная толика чего-то, напоминающего коньяк. Макс, извиваясь всем своим затекшим телом, как червяк, пополз на запах.
По мере движения у него появилась некоторая сноровка, а к коллегам удалось уже подобраться на четвереньках. Никто на него не обратил внимания. Макс придал себе сидячее положение и двумя руками, как большими китайскими палочками, ухватился за свою кружку. В кофе, налитым ему одним из федералов, действительно был коньяк. Точнее — в коньяк был действительно добавлен кофе.
До развалин, зарекомендованных, как вероятное место оружейного схрона, было метров двести. Ближе подъехать на машине не представлялось возможным. Все эти две сотни метров они пролетели, вне всякого сомнения, на ультразвуковой скорости, самым непостижимым образом оказавшись за высоким, в человеческий рост, старинным фундаментом.
Старт такой утренней пробежке был дан первым лучом солнца, но точнее — разлетевшейся вдребезги радиостанции, беззаботно оставленной на капоте машины. А еще точнее — чуть запоздавшим звуком выстрела.
Укрывшись за толстыми, как у военного дота, стенами, все, не сговариваясь, одновременно произнесли слово, зачастую никакого отношения не имеющего к литературному языку. Федералы оказались здесь в полном вооружении: с автоматами, запасными рожками, гранатами и даже ножами. Макс, волшебным образом излечившийся от окоченения, свой автомат оставил в машине неведомому врагу, зато прихватил с собой почти полный термос кофе, а также табельный «макаров» пристегнутый к поясу. Прокурорские ограничились бумажками, ручками, да у одного еще была служебная инструкция по действию в восстановлении конституционных прав.
Федералы, насколько позволяла им численность, заняли круговую оборону, Макс с пистолетом, зажатым обеими руками, притулился у прорехи в камне, а прокурорские сели в самом центре очерченного стенами периметра и придали своим лицам огромное удивление.
— Я сейчас пойду к этим людям и объясню им их ошибку, — сказал один из них, тот что главенствовал.
— Сначала ты объяснишь ее мне, — ответил федерал и, откинув предохранитель на стрельбу очередью, передернул затвор.
— Я здесь главный и приказываю подчиняться мне, — жестко и с какой-то истерической ноткой проговорил прокурорский. — Огонь открывать запрещаю. В любом случае. Тебе ясно?
Федерал повернулся на голос:
— Что?
— Ты у меня за неправомерное использование оружия под суд пойдешь.
В это время Макс заметил, как к их машине, крадучись, стали приближаться силуэты в камуфляже. Было их что-то много: человек двадцать или тридцать.
— Слушай, Скай, а чего это у нас все прокурорские или судейские — косые? — меж тем отвернулся к кучкующемуся противнику федерал. — Всегда меня это удивляло.
— О, этому специально учат, — ответил, выцеливая мишень второй федерал, что откликнулся на имя «Скай». — Еще со времен опричнины. Они не должны видеть глаза людей, которых отправляют куда надо. Чтоб, ничего человеческого в них не проснулось. Вот и смотрят, вроде бы на тебя, на самом деле — перед собой. А нам кажется — косоглазие. Харламов, может выпустим этих к друзьям? Там ведь тоже граждане России!
— Нельзя! Духи не должны знать нашу численность. Особенно те черные россияне.
Действительно, вытащив из чехла маленький призматический моноокуляр «Беркут», Макс заметил среди совещающихся врагов несколько откровенных негров.
ebooksa