Макс прильнул к окуляру: ничего особого, конечно, разглядеть не удалось, разве что какую-то грязно-белую тряпку, покачивающуюся вместе с оставшимися на деревьях ветками.
— Да ты рядом посмотри, там, где сухой сук.
Это была винтовка, точнее — прицел от нее, дававший блик. Но если присмотреться, то и само оружие угадывалось. А тряпка вдруг превратилась в волосы, несколько длиннее самой длинной ваххабитской бороды, да, вдобавок, и гораздо светлее.
— Ты обманул нас, шакал! — раздался со стороны «духов» очень возмущенный голос.
— Ну, все, девочки! — сказал Харламов. — Живым сдаваться нет необходимости. Замучают. Особенно тебя.
— Почему это меня особенно? — возмутился Макс.
— Слишком много знаешь и еще больше говоришь.
— Да пошли они все! — сказал старлей и сделав руки рупором заорал что было силы. — «И xитpили oни, и xитpил Aллax, a Aллax — лучший из xитpeцoв». 3 сура, «Семейство Имрана». Мочи козлов!
— Мочи козлов! — заорали федералы.
— Аллах акбар! — возопили в ответ «духи».
Потом они долго пулялись друг в друга из всех видов стрелкового оружия. Предположение, что снайпер на акцию был выписан один, подтвердилось. Если, конечно, не учитывать возможность бесстыдного бегства второго с арены сражения. «Духи» пытались лупануть из миномета, но их размолол в куски Скай, не считавшийся с боеприпасом. Мины даже сдетонировали.
Схрон был богатый. Поэтому-то сюда и пришло столько народу, и, судя по всему, добровольно уходить уже не собиралось. Помимо изобилия патронов имелся еще неисчерпаемый источник гранат осколочного действия. Когда первая волна атаки захлебнулась, федералы расселись перекурить.
— Почему прокурорские так себя повели? — спросил Макс, унимая дрожь своих рук. Ему не доводилось стрелять со времен службы, да и там не так уж часто: на похоронах и раз в полгода на стрельбище.
— Так это же опричники! — выпустил дым, закрыв один глаз, Скай. — А история нас учит тому, что самые трусливые солдаты всех времен и народов это те, кто могут безнаказанно казнить и миловать. В основном, конечно, казнить.
— И что?
— И все. По кофейку — и к барьеру. Сейчас «духи» снова полезут.
Они успели выпить по кружке разбавленного коньяком кофе, как в их цитадель врезался первый снаряд. Макс, уже было испугавшись, что у чурок с собой имеется даже артиллерия, вовремя сообразил, что это всего лишь ручные гранатометы. Взрывов было много, некоторые гранаты с воем пролетали всквозь, но старинный фундамент спокойно держал удар, позволяя себе лишь крошиться.
Макс отстреливался из автомата, старательно напоминая себя перемещаться. Иногда, правда, забывая о необходимости менять позицию. Может быть, такая его дерганая манера передвигаться оказала ему услугу, потому как до сих пор ни один осколок его не задел. А вот в Харламова попали. Конечно, ему было тяжелее с крупнокалиберным пулеметом переползать от одного сквозняка к другому. Пуля достала его в руку, причем в правую, причем, скорее всего, в кость. Макс бинтовал побелевшего, но не потерявшего сознания Харламова, как умел, а умел он плохо, но худо-хорошо, кровь остановить удалось. Скай, дергаясь во все стороны к оставленному оружию, умудрялся еще давать советы.
Прошло еще сколько-то времени, «духи» упорствовали несмотря на потери: Макс надеялся, что их стрельба тоже находила свои цели. Плотность огня была удручающей. Старлею приходилось, временами меняя рожки, скакать от стены к стене. Он только изредка поглядывал на Харламова, который временами жмурился, будто для отдыха глаз. Повязка на правой руке все-таки обозначилась следами проступившей крови. Внезапно где-то с тыла, там, где был неудобный для атаки склон, раздались один за другим два взрыва. Пес-то с ними, здесь постоянно что-то взлетает на воздух, но Харламов истошно заорал:
— Гранаты!
ebooksa